Скиф - [34]
Оборванная, босая, с растрепанными волосами и горящим взором, Анастазия и впрямь напоминала волчицу. Прижав к себе голодных детей, она отошла от легата. Ей дали приют в обозе.
…Римляне отступали. На границе Иудеи их встретило подкрепление — претор с двумя легионами. Претор принял Анастазию с царскими почестями. Он умолял царицу простить грубость солдат. Легат, допустивший недостойное обращение с нею, будет наказан. Анастазия отвечала: она не в обиде, но если претор хочет сохранить Риму верных друзей, подобное не должно повториться. С победой варваров цивилизация и Рим погибнут. Анастазия понимает это и предлагает действовать согласно и дружно.
Ее поняли. И как было не понять? Несметные полчища Митридата двинулись на римскую Азию — храброе племя бастарнов, тавры, колхи, иберы, отборные македонские наемники, скифские лучники…
Рим был потрясен дерзостью варваров.
Проконсулам одно за другим шли решительные указания от Сената: остановить варварские орды! Проконсулы хором отвечали: нет солдат, нет денег, народ враждебен и ждет Понтийца. Пока ничем нельзя остановить эти орды…
Проконсулы были правы: в завоеванных землях Митридат освобождал рабов и зачислял их в свое войско. Силы его казались несметными. Римлянам в Азии грозили вторые Канны — полное окружение и поголовное избиение.
III
После взятия Антиохии войска Аристоника Третьего (так именовался теперь Аридем) овладели всей Сирией. Повсюду — и в селах, и в господских экономиях — рабы изгоняли хозяев и превращали их сады и пашни в общинные земли. Эти земли распределялись по фратриям. Вчерашние рабы, а сегодня — братья и сестры одной фратрии — жили в бывших господских домах. Сестры ухаживали за садами, вели дома, готовили пищу, шили одежду. Братья пасли стада и возделывали поля. Сирых и немощных безвозмездно кормили молодые и сильные. Все алтари лжебогов были уничтожены — гелиоты чтили лишь одного истинного бога — Солнце Свободы.
На алтарь этого своего божества гелиоты приносили только добрые дела. Наиболее угодными Гелиосу делами считались: для мужчин — участие в освободительной войне против рабства и Рима, для женщин — забота о детях, в равной степени о своих и чужих, ибо чужих детей не могло быть среди народа гелиотов, были лишь осиротевшие малютки братьев и сестер. Не знали также гелиоты различия и в дележе урожая. Все зерно свозилось в общую житницу братства-фратрии. Сестры, ведающие питанием общины, черпали оттуда столько, сколько им требовалось, чтоб изготовить вкусные и сытные яства для всех братьев.
Окрестные зажиточные пахари настороженно следили за порядками в общинных экономиях. Они не доверяли бывшим рабам, прятали от них зерно, скот, боясь, что гелиоты украдут их добро и съедят в своих общих столовых. Втайне вздыхали об Анастазии. Та умела править, душила налогами городских бездельников — разных там ткачей, сапожников, каменщиков, не жалела и сельских нищих-издольщиков, но к добрым пахарям была милостива.
Они ненавидели Пергамца: и одного раба не смей завести, а прежде добрый пахарь мог и пять-шесть держать!
Кадм, основатель одной из фратрий, распорядился обнести селение гелиотов укрепленным валом. По ночам выставлял стражу. Кругом кишели враги, и гелиотам нельзя было предаваться беспечности.
Но вот разнеслась радостная весть: из Антиохии через их фратрию пройдут вооруженные отряды воинов царя Аристоника Третьего.
— Подумай только, — повторял Ир своей молодой жене, — мы же с ним товарищи были, а я и не знал… — лукаво подмигнул и, улыбаясь, прибавил вполголоса: — А ты и поверила? Знал… но, — он погрозил жене пальцем, — надо было молчать: цари не любят, когда догадываются о их тайнах.
Одетые в светлые одежды, с пальмовыми ветвями в руках, сестры и братья двинулись навстречу вождю гелиотов. Кадм, степенный, с завитой черной бородой, шествовал во главе процессии, неся в руках сноп пшеничных колосьев, перевитых цветами. Он издали узнал Аридема и, высоко подняв сноп, побежал навстречу.
— Слава Солнцу! Прими нашу жертву, божественный освободитель!
Аридем недовольно спрыгнул с коня.
— Здравствуй, Кадм! — проговорил он обычным тоном. — Почему эти люди во время жатвы бездельничают?
— Царь…
Глядя на озабоченное, покрасневшее от напряжения и досады лицо Кадма, Пергамец вдруг рассмеялся, взял из его рук злополучный сноп, положил на землю, выпрямился и без церемоний обнял и расцеловал своего старого знакомца.
— Не время празднеств, друг. Где мама?
— Мы не могли похоронить. Это далеко… Нас не пустили…
Аридем поник. Губы его побелели.
— Она умерла от горя?
— Разве ты не знаешь? — Кадм сжал его локоть и на минуту забыл, что перед ним — царь. — Легионер заколол ее… в ту ночь. Она мешала им спать… Она выла — от холода, горя… Легионер метнул копье…
Аридем, с посеревшим, разом осунувшимся лицом, безмолвно слушал. Потом поднял голову и пристально оглядел холмистую равнину, изрезанную квадратами пустынных, по случаю праздника, полей. Кое-где высились скирды, кое-где золотились еще не сжатые полосы.
— Накормите моих людей, — тихо проговорил он. — А меня не сопровождайте. Я вернусь к концу дня.
Подойдя к коню, он тяжело сел в седло и опустил поводья.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.