Скелеты в шкафу истории - [17]

Сдерживает замену, как ни странно, всеобщая уверенность в скором обвале нефтяного рынка. Угольные шахты или современные химзаводы строятся не быстро и не дёшево. А ну как по ходу работы дойдёт до конца очередной цикл технического перевооружения потребителей жидкого топлива? Нефть опять – как в 1985-м и 1998-м – подешевеет в разы, и окупаемости инвестиций придётся дожидаться ещё лет десять.

Приметы конца цикла уже заметны. Так, «Форд» нынче на грани банкротства из-за очередной – как в 1970-е – переоценки пристрастия американцев к большим мощным автомобилям. Фирменный бестселлер – здоровенный пикап F, ещё недавно расходившийся на местном рынке в большем числе, чем «Toyota Camry» и «Honda Accord» вместе взятые – почти перестал продаваться, а удачного конкурента меньшим машинам в модельной линейке не нашлось.

Обвал нефти сдерживается разве что падением доллара. Не так уж много в мире товаров достаточно массовых и ликвидных, куда можно вложить обесцененную республиканским правлением – ради поддержания экспорта промышленных товаров – заокеанскую валюту. Москвичи покупают жильё, давно задранное ажиотажным спросом за $4000/м². Остальные хватаются за нефть.

Но если ажиотаж и валютные игры удержат рынок на высоте так долго, что инвесторы поверят в его стабильность – заводы синтеза бензина, угольные и сланцевые шахты, даже морские платформы по добыче газогидратов начнут расти как на дрожжах. Да и технологии поиска и извлечения из недр самой нефти будут совершенствоваться. Вспомним хотя бы, какую революцию произвели в своё время компьютерная обработка сейсмограмм или выдавливание нефти из пласта закачкой воды. Вряд ли этим дело ограничится: человеческая изобретательность регулярно превосходит фантазию экспертов.

Итак, цена $150 за баррель через четверть века возможна, только если всю эту четверть века республиканцы будут править Соединёнными Государствами – и, как при Никсоне, как сегодня, всеми силами опускать доллар, чтобы поддержать отсталые отрасли своей промышленности. Опустят его вдвое – и панический прогноз сбудется. Реальный же дефицит топлива нас не ждёт.

На плечах гигантов

[17]

У Вас в телефоне рингтон из модного шлягера? Вам позвонили, когда Вы на улице или в магазине? Поздравляю: Вы – преступник. Согласно букве части 4 Гражданского кодекса, Вы распространили среди неопределённого круга потребителей произведение, право копирования которого защищено.

Правда, Моцарт или Бах на Вас в суд не подаст: их творения за давностью лет обрели статус общественного владения. Зато может обидеться исполнитель, чья запись хранится в Вашем телефоне: его права (как говорят юристы, смежные) также защищены.

Через пару месяцев можно будет невозбранно слушать Шаляпина. Он умер 1938.04.12 (когда звукозапись уже давала вполне пристойные результаты), а в большинстве стран, включая Россию, право на копирование защищается всего 70 лет после смерти создателя.

Но в Соединённых Государствах Америки срок давности недавно продлён до 90 лет – и через ВТО это продление усиленно навязывается остальному миру. Того и гляди, фонограммы графа Льва Николаевича Толстого, умершего 1910.11.10, тоже угодят под запрет.

Инициатором наращивания срока посмертных притязаний уже пару раз выступала Walt Disney Company.

Уолтер Элайас Дисней умер 1966.12.15, а сувениры с Микки Маусом всё ещё приносят компании едва ли не больше, чем все её новые фильмы вместе взятые.

Идея посмертного воздаяния за творчество родилась задолго до Диснея. Первым её лоббировал Ной Уэбстер (1758.10.16–1843.05.28): создатель знаменитого «Американского словаря английского языка» был чадообилен. Правда, он добился от Конгресса всего 14 лет прокорма детей своими гонорарами: в рамках пуританской этики каждый должен рано или поздно заняться самостоятельным трудом, дабы лично выяснить, благосклонен ли к нему Бог.

Уэбстер опёрся на мощный фундамент. Конституция Соединённых Государств Америки, принятая ещё 1787.09.17, гласит: «Раздел 8. Конгресс имеет право: … 8) поощрять развитие наук и ремёсел, обеспечивая на определённый срок авторам и изобретателям исключительное право на их произведения и открытия».

Увы, далеко не каждый автор и изобретатель способен по совместительству стать ещё и производителем, и торговцем. Право копирования отделилось от авторского права ещё в античные времена. Чаще всего творцы продают свои детища профессионалам по части тиражирования и сбыта. Основная часть пирогов и пышек распределяется по известной американской поговорке: «Доллар тому, кто придумал; десять тому, кто сделал; сто тому, кто продал».

Но совершенствование технологий сокращает затраты на изготовление. Многие объекты культуры – книги, музыка, кино – сейчас и вовсе можно копировать цифровым способом, без приложения человеческих усилий. В скором будущем список может пополниться. Так, уже создаются трёхмерные принтеры, способные создать из быстротвердеющих полимеров практически любое изделие, не особо критичное по части прочности. Значит, роль творцов будет расти. Должны ли соответственно расти ограничения права копирования?