Скелеты Острова мух - [17]
А вот в том месте каменной стены, где, судя по всему, по другой её стороне должно располагаться бунгало, я обнаружил нечто интересное, что-то вроде подводной пещеры. Свод её обрывался почти над самой поверхностью воды. У меня родилось подозрение: а вдруг пещера достаточно глубокая и где-нибудь на внутренней стороне острова есть из неё выход, который я не заметил? Вот бы было здорово! Малость динамита, чтобы приподнять свод пещеры, и пожалуйста: парадный вход на остров мух, прямо к бунгало. (Я даже не понял, что начал мыслить как мой покойный отчим, как собственник острова).
На лодке туда было невозможно проплыть: слишком низкий свод. Я аккуратно выбрался из неё и поплыл вперед, толкая лодку перед собой. Проплыв метров пять я увидел, что свод приподнялся. Но когда глаза привыкли к полумраку пещеры, я разочарованно вздохнул. Пещера была глубиной метров пятнадцать-двадцать, а дальше – глухая стена. А от бунгало, как я догадывался, меня отделяло еще полсотни метров горы. Может быть, пещера продолжается уже целиком под водой? Я нырнул и… оцепенел от чудовищного ужаса: никакого дальнейшего продолжения пещеры не было, зато прямо под собой я заметил краем зрения какую-то громадную веретенообразную массу немыслимой для рыбы длины. Акула!
Не помню, как я выбрался из пещеры, судорожно толкая перед собой лодку. Наверное, это произошло за пару секунд. Какой ужас! Сейчас мною чуть ли не пообедали.
Но, уже оказавшись в лодке, я стал истерично смеяться. Нет, я не сошел с ума. Просто до меня дошло, что таких гигантских акул не бывает. Я имею в виду хищных акул, вроде того муляжа, который создали в Голливуде для фильма «Челюсти». Такой громадной может быть только одно существо в мире, которое тоже называется акулой, китовой акулой, но это безобиднейшая рыба, которая питается планктоном, подобно киту. Я вспомнил, как в каком-то документальном фильме Кусто аквалангисты катались на ней верхом и даже щекотали её за жабры, подобно домашней кошке.
И говорят, эта китовая акула стала в мире большой редкостью. Черт побери, я должен преодолеть страх и внимательнее её рассмотреть. Мои беды – бедами, но такое никогда не повторится. Если она уже не уплыла, конечно.
Но я… не смог пересилить себя. Испугался сразу возвращаться в подводную пещеру. Пещера показалась мне очень маленькой. Что если эта чудовищная рыба надумает развернуться в пещере? Она может запросто размазать меня по стенке пещеры своим хвостом, даже не заметив этого.
Да и куда мне спешить? – подумал я. Если это постоянное место для её отдыха, то найду китовую акулу здесь и завтра. Если же уплывет, то так тому и быть. К тому же, чтобы внимательно её разглядеть, нужно взять очки для подводного плавания, которые было куплены еще в московском аэропорту и лежат в бунгало. Без очков всё кажется смазанным.
На море стало подниматься волнение, и прибой норовил меня выбросить на скалы. Я заспешил «домой», то есть в лагуну, усиленно гребя веслом. И тут начали проявляться недостатки моего самодельного судна. Пока я неторопливо плыл вдоль берегов, их не было заметно, а теперь остов лодки, наскоро вчера связанный первыми попавшимися веревками, стал вибрировать от быстрой гребли и разрушаться. Лопнула одна веревка, другая, а затем покосился центральный шпангоут, на котором я сидел. Всего лишь за полкилометра пути, пока я не уткнулся носом в песок пляжа возле бунгало, моя самодельная лодка стала представлять жалкое зрелище. Когда я приподнимал её на песке за нос или корму, она вся извивалась, как змея. Ясно было, что проплыть на таком суденышке полсотни километров по морю невозможно: оно развалится по дороге, и я утону.
Лодку нужно было немедленно укрепить, сделать надежными все соединения её остова, добавить новые элементы в её продольные и поперечные связи, которые судостроители называют стрингерами и шпангоутами.
Эта работа заняла у меня около двух часов. Натянув снова на байдарку «шкуру» из ПВХ, я проверил результат своей работы, гоняя лодку по зеркалу лагуны в разных режимах, делая крутые повороты. Потом решил попробовать порыбачить с борта. Отто оставил в бунгало два спиннинга. Блесны к ним были диковатые на вид в сравнении с привычными российскими блеснами: слишком ярко раскрашенные, со слишком большими крючками-тройниками. Но, очевидно, Отто знал толк в том, как ловить рыбу в тропиках, в отличие от меня. Я поплыл к устью лагуны. Первый десяток забросов спиннинга ничего не дал, но потом спиннинг рвануло, и леса стала стремительно разматываться с катушки. Я поставил её на тормоз, и тогда рыба поволокла меня вместе с лодкой. Пришлось срочно выбираться из байдарки. Стоя по горло в воде, я стал подтягивать рыбу, одновременно отступая вглубь лагуны и таща за собой лодку.
Когда я, наконец, выбрался на песок, рыба уже обессилила и позволила себя вытащить на берег. По форме тела это явно был окунь, но ядовито красного цвета, с острыми шипами на верхнем плавнике и громадным ртом с острыми зубами. Весом не более килограмма. Если я бы вытащил его, находясь в лодке, он бы исцарапал меня своими шипами, а еще, чего доброго, мог бы прорвать ими «шкуру» из ПВХ. А будь рыба крупнее, она могла бы утащить меня в океан. Пришлось бы расстаться со спиннингом, так как нож я не удосужился взять с собой, а зубами натянутую толстую лесу перекусить бы не удалось.
