Скелетоиды с Юпитера - [9]

Он глухо засмеялся.

– Но войны не выигрывают оборонительной тактикой, – добавил он.

– Расскажите нам немного больше об этих выпускных занятиях, – попросил Ю Дан. – Идея довольно интересная. Но с кем сражается выпускной клас?

– С преступниками и рабами, – ответил саватор. – Большинство этих людей представлено моей расой, но иногда среди них бывают и представители преступников могоров, приговоренных подобным образом к смерти. Для могора подобная смерть является самой постыдной, так как ему приходится в этом бою сражаться бок о бок с представителями низшей расы против своих соплеменников.

– С представителями низшей расы!? – воскликнул я. – Неужели могоры считают вас таковой?

– Да, лишь на йоту разумнее глупых животных, но способных нести ответственность за наши действия, так как предполагается, что мы должны понимать разницу между плохим и хорошим поступком, а уж любое плохое слово или действие, а также выражение лица истолкованное таким образом кем-либо из могоров может рассматриваться как подрывной акт или действие.

– И если вы уцелеете в выпускном бою, вас отпустят на свободу? – уточнил я.

– Теоретически – да, но на практике это никогда не происходит.

– Вы хотите сказать, что они не устанавливают правил чести для своих действий? – воскликнул Ю Дан.

Саватор засмеялся.

– Они полностью лишены чести, – сказал он, – и я не знаю ни одного случая, чтобы они освободили кого-либо уцелевшего в бою, потому что, как я знаю, в подобных боях еще никто не смог уцелеть. Вы увидите, что они в два раза будут численно превосходить своего противника.

Услышанный рассказ, в большей мере чем мои собственные наблюдения, продемонстрировал мне коварство характера могоров. Обычно любому воинственному народу присущи рыцарство и благородство, но в данном случае все эти благородные свойства были полностью подавлены жестокостью, вырождением и нижайшими человеческими инстинктами.

Некоторое время мы сидели в молчании. Его прервал саватор.

– Я не знаю ваших имен, – сказал он. – Меня зовут Зан Дар.

Едва я успел назвать ему наши имена, как в камеру вошли дежурные воины приказали нам с Ю Даном следовать за ними.

– Прощайте! – произнес Зан Дар. – Возможно, мы больше с вами никогда не увидимся.

– Заткнись, ублюдок! – прорычал один из воинов.

Зан Дар подмигнул мне и засмеялся. Могор затрясся от ярости.

– Молчать, тварь! – завопил он.

Я думал, что сейчас он бросится на Зан Дара с мечом, но начальника наряда приказал ему покинуть камеру. Этот инцидент стал еще одним доказательством эгоистичной спесивости могоров. А саваторы с момента первого моего знакомства с ними вызывали во мне все большие симпатии и восхищение.

Ю Дан и я были препровождены через площадь к входу одного из надежно охраняемых зданий. Отвратительные, ворчащие, мало чем отличавшиеся от черепов головы воинов, их похожие на скелеты конечности и тела в сочетании с темным, пещерообразным входом здания наводили на мысль о сходстве всего этого с библейским входом в исподнюю дьявола охраняемую истлевшей нежитью. А подобные сравнения явно не улучшали настроение. Некоторое время мы ожидали и несколько воинов внимательно рассматривали нас как бездомных котов.

– Они чем то похожи на саваторов или еще хуже, – сказал один из них.

– Они еще более отвратительные, – ответил другой.

– Один из них темнее другого.

В этот момент я впервые был поражен цветом кожи этих могоров. Вместо цвета слоновой кости она была пурпурной с розовым оттенком. Я взглянул на Ю Дана. Он тоже был темно-красного цвета. Я взглянул на свои руки и увидел, что они тоже были темно-красного цвета, но не такого нащенно темного, как цвет Ю Дана. Это первоначально поразило меня, а затем я понял, что отблески вулканического пламени подсвечивающие затянутое облаками небо придают нашей коже более темный оттенок, а похожая на пергамент желтая кожа могоров приобретает пурпурный оттенок. Я оглянулся и заметил, что подобный красноватый оттенок присутствует на всех видимых предметах.

Все это напомнило мне куплет популярной песенки, которую я услышал во время одного из моих посещений Земли. Он звучал приблизительно так:

Я вижу мир сквозь стекла розовых очков И все вокруг наполняется радостью…

Но вокруг меня было очень мало радости и розовый цвет не добавлял ее этому миру.

Вскоре появился офицер и приказал нас ввести в здание. Внутреннее убранство здания ничем не отличалось наружной угрюмости. Это был, как в дальнейшем я узнал, главный дворец правителя могоров. Во внутреннем убранстве дворца полностью отсутствовали какие-либо украшения. Искусство не оставило своего следа на унылых коричневых, сложенных из туфа, стенах мрачных коридоров и пустых прямоугольных залов. Огромные оконные проемы не были закрыты драпировкой, шероховатый коричневый пол не прикрывали какие-либо ковры. Со всех сторон на нас смотрели лишь голые стены. Ранее мне никогда не приходилось находиться в более угнетающем помещении, чем это. Даже подземелья под заброшенными городами Барсума часто имеют потолки украшенные лепкой, причудливые арочные дверные проемы, кованые ажурные решетки, свидетельствующие о художественном вкусе своих создателей. Могоры, подобно смерти, не нуждались в искусстве.