Скелет в шкафу - [47]

– Точно! – обрадовалась хозяйка дома. – Как приятно встретить эрудированного человека! – Марта явно кокетничала с Сидоровым.

Она позвонила в стоящий на полке колокольчик, и в комнате появилась женщина средних лет, к которой обратилась хозяйка:

– Галя! Раскрой вон ту картину, пусть эксперты посмотрят! – И, обращаясь уже к Раневской, сказала: – Я решила не дожидаться вашего приезда, сама прошлась по антикварным салонам, кое-что купила. Интересно, что вы скажете?

Искусствовед смотрела на темную картину, из маслянистой глубины которой проступал портрет юноши в венке из цветов и фруктов. Лиза подошла к картине, внимательно осмотрела лицевую часть, потом столь же внимательно принялась разглядывать обратную ее сторону.

Марта Васильевна прервала молчание:

– Опытный консультант магазина сказал мне, что это работа ученика самого Караваджо! – Она произнесла это с особым нажимом.

– У Караваджо не было учеников, – спокойно заметила Раневская.

– Как это не было? Но мне же специалист сказал! В салоне! – Владелица замка была уязвлена.

– Микеланджело Меризи да Караваджо не имел учеников в привычном смысле слова, ни единого. Чтобы в этом убедиться, достаточно просто изучить биографию художника, – кротко ответила Лиза, опустив глазки.

– Значит, это не может быть картина его ученика? – переспросила Топчий.

– Не может, – констатировала эксперт.

– Ну, я тогда вообще не знаю… Галя, разверни вот эти… – Она указала рукой в сторону других работ.

Их Лиза также стала рассматривать с большой тщательностью.

– Ну что? Вы можете сказать, кому они принадлежат? Какого они времени? – Хозяйка дома нетерпеливо вращала на руке перстень с бриллиантом. – Мне сказали, что это точно семнадцатый или восемнадцатый век, я точно не помню. И еще что это… Подождите, у меня тут на бумажке записано, вот: Хольс и Вервеер какие-то!

– Хальс и Вермеер? – шепотом переспросила Лиза. От одного предположения, что Марта каким-то чудом раздобыла картины величайших голландских мастеров, у Раневской закружилась голова. Она посмотрела на полотна с внутренним трепетом. Но вслух тихо произнесла: – На глаз ничего сказать не могу. Нужна экспертиза.

– Что еще за экспертиза? Мне на каждую вещь выдан сертификат, где все указано! Там и год создания есть, и художник! – возмутилась Марта.

– В таком случае зачем вам тратить время Елизаветы Александровны и свои деньги? – невинно поинтересовался Сидоров.

– Нет, я же не говорю, что мне не нужна консультация… Просто я была уверена, что мы все быстренько посмотрим, подтвердим быстренько! Самое креативненькое повесим в зале, что попроще – в коридоре, который ведет в сауну. А что вы забракуете, верну в салон…

– Быстренько не получится. Нужна всесторонняя экспертиза – конечно, если вас интересует результат.

– Ну, ясное дело. Вот только что с картинками делать будут на этой вашей экспертизе?

– Слово «экспертиза» происходит от латинского «опытный». «Доверяй опытному» – настаивает латинская поговорка. Экспертиза базируется на идентификации и начинается со стилистического изучения, то есть сравнения с определенным кругом работ, в который эксперт-искусствовед считает необходимым вписать изучаемое произведение, – терпеливо объяснила Раневская.

– А так сказать не можете? – пытаясь что-то выгадать, заискивающе улыбнулась Марта, ее спесь куда-то подевалась.

– Не могу. Мне необходимо не только изучить работу, но и посмотреть в специальной литературе, покопаться в документах, сделать сравнительный анализ и прочее, чтобы подтвердить, уточнить или отрицать правомочность данной атрибуции. И наконец, необходимо химико-технологическое изучение – анализ пигментов, грунта, материала основы картины и так далее.

– Это ж сколько возни! Бог ты мой! – сокрушенно вздохнула Топчий. – А я уже собиралась их красивенько развесить! Ах ты ж, невезуха! Но ведь они не подделки? Они же похожи на подлинники?

– Ну, «похоже, не похоже» – это не разговор. Есть еще стилистическая экспертиза, химико-технологический анализ, документальные свидетельства и многое другое, о чем вы как владелица должны знать. Эти данные могут подтвердить первоначальную гипотезу… или опровергнуть ее. Использовал ли мастер ту или иную краску или по каким-то причинам не любил ее (к примеру, из-за дороговизны не мог себе позволить)? Какими мазками краска накладывалась, в какой последовательности прописывались детали? Все это и еще многое-многое другое входит в процесс искусствоведческой экспертизы и может привести исследователя к высшей цели его работы. Эта цель и есть – научная атрибуция произведения.

Несмотря на крайнее недовольство Марты Васильевны, предметы искусства были погружены со всеми предосторожностями в багажник «вольво» и отправились в город для изучения.

Машина везла их в Одессу. Там их ждал обед, посещение Музея западного и восточного искусства, затем ночлег (в разных номерах!) и рано утром – возвращение в Киев. Лизавете было необходимо выговориться:

– «Креативненько!» Как тебе это нравится? – Лиза замотала головой. – Сегодня на смену старому доброму слову «творчество» пришло новое английское слово «креатив». И искусство, и прочие, даже не очень творческие сферы человеческой деятельности стали считать слово «креатив» своей собственностью и употреблять его как магическое заклинание. Ну, модное слово, что тут скажешь. Облицовка ванной у них – креатив, дебильная реклама – креатив, оформление витрины рыбного маркета – креатив, все – креатив!