Сказки тридевятого округа - [13]

– Так ли это, Матвей Фёдорович? – обратился Романов к главному архитектору.

– Единичные случаи имели место, – нехотя подтвердил Казаков. – Однако замена материалов проводилась с учётом их стоимости. Не всё можно предусмотреть заранее, Пётр Алексеевич! Некоторые материалы уже после утверждения перечня закупок запретили пожарные, дескать, при пожаре они выделяют ядовитый дым, другие мы сами забраковали, так как их качество не соответствуют тому, что было указано в пресс-релизе, а доводить их до требуемого уровня при помощи магических технологий – себе дороже!

– Значит, магией всё же пользуетесь? – поинтересовался думный дьяк.

– В основном, по мелочам, – признался Казаков. – Например, мы закупаем искусственный жемчуг и доводим его качество до природного. Пробовали медное покрытие куполов превратить в золотое, но расход магической энергии так велик, что дешевле сразу золотом крыть. Вот и приходится крутиться самим, не собирать же ради таких пустяков закупочную комиссию! – подытожил главный архитектор.

– А хоть бы и собирать! – воспротивился Скупой Рыцарь. – Порядок – он во всём быть должен, особенно в финансах.

– Сильно перебрали по деньгам? – поинтересовался Пётр, макая в кофе свежеиспечённый рогалик.

– Есть маленько, – сознался Казаков. – Так ведь это обычная практика. Опосля расходы скорректируем.

– Значит, так! – повысил голос Пётр и звучно приложил ладонь к столешнице. – Отныне и до окончания строительства все финансовые затраты в сторону увеличения согласовывать с главным бухгалтером в обязательном порядке.

– Значит, будем экономить, – вздохнул главный архитектор. – Потому как всем известно, что барон на увеличение расходов без вашего приказа, Пётр Алексеевич, никогда не пойдёт!

– Отчего же! – проскрипел в ответ Скупой Рыцарь. – В разумных пределах я могу пойти навстречу. Повторяю – в разумных. Вам дай волю, так вы, забыв о смете, всё «Тридевятое царство» пряничными домиками застроите, да лубочными теремами!

– Неправда ваша! – обиделся Козаков. – Пётр Алексеевич, Вы же знаете, что я ночей не сплю, пытаясь создать живой архитектурный ансамбль, включающий в себя сочетание прямых перспектив, прямоугольных площадей и замкнутых тематических кварталов. И всё это пытаюсь воспроизвести в рамках русского классицизма. Это, конечно, не Петербург, но при вдумчивом подходе воплотить сей замысел возможно – рабочие площади позволяют.

– Эка премудрость! – усмехнулся Малюта Скуратов. – Перемешал готику с барокко – вот тебе и весь классицизм.

– Малюта! – одёрнул его начальник строительства. – Давно ли ты, друг сердечный, в архитектуре разбираться начал?

Пристыженный Скуратов умолк. Сей небольшой конфуз послужил сигналом к окончанию делового завтрака.

– Пора приниматься за дело, – произнёс Романов, бросив взгляд на каминные часы. Гости стали благодарить хозяина за угощение и степенно подниматься из-за стола.

3

День был холодный, ветреный, поэтому перед выходом Пётр надел длинный кожаный плащ, на голову нахлобучил широкополую фетровую шляпу, а в руки по привычке взял свою знаменитую трость. От служебного особняка до резиденции пять минут пешего хода, и если начальник строительства не планировал утренний объезд территории, то всегда преодолевал это расстояние пешком, повергая в смятенье не поспевающую за ним свиту.

Преодолевая сопротивления ветра и придерживая шляпу левой рукой, Пётр своими широкими шагами, словно огромным циркулем, торопливо отмерил расстояние до своей рабочей резиденции и вошёл в просторный холл, где тётушка Мотря – уборщица служебных помещений – заканчивала влажную уборку. Здесь же в холле, под центральной лестницей укрывшись от посторонних глаз и прижавшись спиной к батарее парового отопления, сладко посапывал мелкий бес. Хитрец не учёл одного: его позиция хорошо просматривалась от центрального входа в огромном настенном зеркале.

– Это что ещё за суслик сонный? – рыкнул Пётр, и усы у него поднялись, как у рассерженного кота. – Малюта!

– Я здесь, кормилец!

– Разберись!

Малюта без всякой нежности выволок из-под лестницы за шиворот сонного таджика и отвесил ему хорошего пинка. От удара тщедушный бесёнок перевернулся через голову, и, живо сообразив, что попал под горячую руку начальства, обратился маленьким трясущимся щенком с жалостливым взглядом. Начальник службы безопасности в целях воспитания хотел было отвесить нарушителю ещё одну затрещину, но, глядя в слезящиеся собачьи глаза, опустил руку, плюнул в сердцах и, схватив щенка за шкирку, направился к выходу.

– Отец родной! – запричитала Мотря. – Куда же он его теперича? Никак в пыточную потащил!

– Окстись, Мотря! – урезонил её думный дьяк Зотов. – Откель в «Тридевятом царстве» пыточная? В отдел кадров потащил засранца! Увольнять будем… по собственному желанию!

Приёмная и кабинет начальника строительства находились на втором этаже, что неоднократно спасало жизнь нерадивым чиновникам, коих Пётр в минуты сильного душевного волнения выбрасывал из окна на цветочную клумбу. Приёмная и кабинет начальника строительства были нашпигованы последними компьютерными разработками, но отделаны по старинке: обшиты дубовой доской и заставлены тяжёлой мебелью с резными украшениями, отчего оба помещения сильно напоминали то ли кают-компанию торговой бригантины, то ли рубку боевого фрегата.