Сказки старого дома - [19]
— Нет, — призналась Ташка. — Я только точно знаю, что буду знаменитой.
— Это я буду знаменитым.
— Я первая решила, что буду знаменитой.
— Хорошо, — прогудела Нина Петровна. — Буду читать газеты. Посмотрим, кто будет первым. Так вот. Дело. Знаешь, Серёжа, я тут вспомнила, что последний раз каталась на велосипеде тридцать лет назад. И подумала, что, весьма вероятно, он мне не понадобится и в следующие тридцать лет. Так что бери его пока себе.
— Насовсем?
— Почему насовсем? Потом вернёшь. Так, а это тебе, Наталья, для колечек, — продолжала Нина Петровна, протягивая Ташке шкатулочку. — У девочки обязательно должна быть шкатулочка для колечек. Тогда и колечки появятся. Ну-ну. Так, что-то я ещё хотела. А, вот, — Нина Петровна протянула Ташке чучело совы. — Передай, пожалуйста, Бобу. Мне показалось, сова произвела на него сильное впечатление. Ну а теперь идите, мне надо собираться.
Ёжа взял велосипед, а Ташка — шкатулочку и сову, и они двинулись к выходу.
— А ты говорил, ведьма, — шепнула Ташка на лестнице.
— Это ты говорила. Классный велосипед!
На следующий день к дому подкатил грузовик.
Грузчики долго, переругиваясь, перетаскивали в кузов шкафы, сундуки, комоды и коробки. Последним погрузили рояль.
Нина Петровна долго и неловко залезала в кабину.
Наконец грузовик тронулся. Старуха высунулась в окно, посмотрела на дом. Махнула рукой. Ташка и Ёжа замахали в ответ. И тут рояль в кузове сам заиграл «Марсельезу».
— Нина Петровна! — Ёжа вдруг бросился вслед за грузовиком.
Но машина уже набрала ход и скоро скрылась в конце переулка. Того самого, название которого никто не помнил, и называли просто «Там, за углом».
— Я забыл, — Ёжа никак не мог отдышаться. — Я забыл спросить, как мне её найти. Куда мне вернуть велосипед через тридцать лет… Вот дурак.
По двору ветер гонял смерчи белоснежных перьев. Боб драл белую сову.
С каждым днём горящих окон оставалось всё меньше.
Однажды утром уехал Михалыч. Вернее, ушёл. Его вещи поместились в сумку на колёсах. Он тащил её за собой, на спине болтался аккордеон.
Уехал Ёжа с мамой Юлей.
Дом стоял пустой, тёмный и гулкий. Старая калитка плакала и раскачивалась на ветру.
— Мы остались последними! — однажды объявила мама.
— Я отсюда никуда не поеду! — упрямо твердила Ташка.
— Не выдумывай! В новом доме у тебя будет огромная комната.
— Я не могу оставить домового.
— О господи, — мама, стараясь быть терпеливой, говорила: — Ну, возьми его с собой. Детка, скоро здесь поселятся привидения и бомжи. Мы не можем больше ждать.
А Ташка всё уговаривала Соседа переехать в новый дом.
— Я специально смотрела, там прекрасные антресоли, и я позабочусь, чтобы они были пустыми.
— Я правда не могу уйти, как бы ни хотел, — в который раз объяснял домовой. — Я — душа этого дома. Я с ним состарился и с ним умру.
— Нет, ты не умрёшь, — твердила Ташка.
— Конечно, я не умру. Это просто так говорят. Я всегда буду с тобой. Где бы ты ни была.
— Ты станешь душой нового дома.
— Ах, Наталья Львовна, душа моя, ты вырастешь и выйдешь замуж, ты уйдёшь из дома, так всегда бывает.
— Я не выйду замуж!
— Замуж обязательно надо выходить, моя принцесса… Всё должно идти своим чередом, моя хорошая. Не спорь.
— Ты думаешь только о себе! — крикнула Ташка. — Ты несносный, выживший из ума старикашка! Ну и оставайся здесь! Мы уезжаем!
— Вот так-то лучше! — усмехнулся домовой. — Как это ты сказала — «несносный старикашка»? Ха-ха-ха.
— Ха-ха-ха, — гулко полетело по коридору, влетело в гостиную и пронзительно звякнуло там.
— Дзынь!
— Что это? — испугалась Ташка.
— Целую, моя принцесса, будь умницей!
— Машина ждёт, — услышала Ташка из коридора.
— Мы забыли портрет! — вдруг вспомнила Ташка и бросилась в гостиную.
Разбитый портрет прабабки Марии лежал у стены.
— Ташка, скорее, уже всё погрузили.
Ташка разгребала осколки.
— Не порежься, ради бога.
Наконец Ташка вытащила портрет.
— Надо будет подобрать новую раму, — задумчиво сказала мама, а потом взяла Ташку за руку, и они медленно пошли вниз по лестнице.
Из кузова грузовика папа протягивал руки.
— Скорее, садитесь.
И вот грузовик тронулся. Вот уплыли назад ворота, вот скрылся из виду сад и дом.
Ташка подпрыгивала на узлах в грузовике.
— Монах! Где Монах?
— Я посадил его в машину, — сказал папа. — Монах, ты где? Кис-кис-кис. Никто не отозвался.
Ташка стала что есть мочи стучать в кабину водителя.
— Что там у вас ещё?
— Мама, Монах пропал!
— Не выдумывай!
— Он решил остаться!
— Я думаю, он где-то здесь, — уговаривал папа. — Коты не любят переезжать, ты же знаешь. Он где-то здесь, закопался. Но даже если он выпрыгнул в последний момент, мы съездим за ним, мы найдём его. Шуршали колёса, ревел мотор, и сквозь шум Ташка вдруг услышала:
Тайна старого доМа
Ровно в полдень в старый переулок, тот самый, который столько раз переименовывали, что никто не помнил настоящего его названия и говорили просто «там, за углом», покачивая болванкой, въехал экскаватор.
Он объехал вокруг дома номер четыре, фыркнул и остановился.
