Сказки старого дома - [18]

— Вон они, вон!

— Ух ты!

— Ну и машина!

Длинная белая машина в цветах торжественно свернула в переулок.

Ёжа скомандовал:

— Приготовились? Начали!

И Михалыч заиграл что есть мочи.

Ему вторили барабан, дудка и откуда-то взявшиеся крышки от кастрюль.

И все кричали «ура».

Машина остановилась около ворот.

— Ура! — надрывалась малышня, подпрыгивая с воздушными шариками.

Из машины замахали в ответ.

Ташка победно посмотрела на окна.

Домовой и Монах по-прежнему были там. Но Сосед отчаянно махал руками.

— Это не они! — поняла Ташка с третьего раза.

— Как не они? — Ташка внимательно посмотрела на невесту.

Невеста была прекрасна. Но это была не Рита.

А жених был совсем не Вадик.

— Стойте! — закричала Ташка. Но её никто не слушал. — Стойте! Это не они!

— Что не они?

— Это не они! — повторила Ташка.

— Как это не они? — Ёжа опустил руки. — Вот тебе жених, вот — невеста.

— Это чужая свадьба!!!

Ёжа ненадолго задумался.

— А какая разница?!

— Как это какая разница?! Прекратите музыку! Это не наша свадьба! Смешались и смолкли дудка, барабан и крышки от кастрюль.

— Не наша свадьба? Ну-ну, — сказала сверху Нина Петровна.

— Извините, вы не могли бы отдать мой воздушный шар? — вежливо, но твёрдо потребовал Ваня.

— Проезжайте, пожалуйста! — замахал руками Ёжа. — Мы, оказывается, ждём другую свадьбу.

— Чем вам эта свадьба не нравится? — спросил кто-то из зрителей.

— Наша свадьба будет лучше! — твёрдо сказала Ташка.

И все стали ждать «нашу» свадьбу.

Михалыч закурил.

Нина Петровна ушла попить чаю.

— Слушай, а вдруг они не приедут? — спросил Ёжа минут через пять. Время шло.

— Наверное, надо было ту свадьбу праздновать, — задумчиво сказал Ёжа.

— То была совсем-совсем чужая свадьба. Наша невеста будет красивее. И на нашем лимузине будет больше цветов.

— Какая разница, какая свадьба?

— Ну а если бы за ними ехала наша свадьба, они бы обиделись, — неуверенно возразила Ташка.

— Если бы…

Публика начала расходиться.

И только Саня, Ваня и Аня по-прежнему стояли и держали дудку, барабан и крышки от кастрюль наготове.

— И даже желание никто не загадал…

«А вдруг они и вправду не приедут, — думала Ташка. — Ох уж эти взрослые! Ни о чём с ними договориться нельзя!»

— Эй, Наталья, — вдруг услышала Ташка. — Что такая грустная?! Рита мне сказала, чтобы мы…

Это был Вадим.

— А где ваша машина?

— Да вот она, моя машина.

Навстречу Ташке, улыбаясь, шла Рита.

Они были такие обыкновенные. И одновременно совершенно необыкновенные.

— Ёжа! Вот они! Вот они!

И снова грянул Михалыч.

— Ташка, ты — чудо! Спасибо! — сказала Рита. — Но мы опаздываем. Они помахали всем, сели в машину и поехали.

А за ними по переулку бежали и кричали что есть мочи «ура!», и дудели, и стучали, и били в кастрюли.

Впереди бежал Боб, обезумевший от этой адской музыки, и лаял.

А вечером был салют.

Не по поводу свадьбы. По какому-то другому поводу.

Но всё равно было здорово. Хоть из двора и видно совсем немного.

Мы едем, едем, едем…

Тем временем дом номер четыре действительно собрались сносить. И не думать об этом уже было нельзя.

Каждый день от дома отъезжали груженные скарбом грузовики. Кровати и шкафы, пианино и фикусы, балдахины и ширмы, зеркала и статуи проплывали парадом мимо провожающих и скрывались в недрах машин.

— Эй! Заносите правее! А теперь вперёд! Поосторожнее! Ну-ну! — руководила с балкона Нина Петровна.

Последними обычно грузили животных: легкомысленных барбосов всех пород, бестолковых попугаев, наглых котов. Ёжа с Ташкой, кажется, знали их всех. Коты нервничали, попугаи что-то выкрикивали, собаки суетились, торопились запрыгнуть в грузовик.

— Всё образуется, — утешали Ёжа и Ташка ошалевших от суеты животных.

На помойке росла гора старых вещей. Ташка с Ёжей целыми днями прыгали на старых диванах и подушках. Диваны скрипели, пружины визжали и выскакивали.

— Ноги поломаете! Ну-ну, — неслось с балкона. Ташка с Ёжей убегали. Выбирали время, когда Нины Петровны нет, и прыгали снова.

— Зайдите ко мне, пожалуйста, — услышали они однажды. — Я вам говорю, Наташа, Серёжа.

Нина Петровна настойчиво звала их. И невозможно было сделать вид, что никто ничего не слышит.

Дверь квартиры была открыта.

В коридоре стояли бесконечные коробки, тюки и комоды.

— Сюда идите, лягушата, — донёсся бас из недр квартиры.

Нина Петровна сидела у стола.

— Чего встали? Садитесь! Ну-ну. Чай с баранками будете? — Ташка с Ёжей переглянулись. Через минуту все трое уже прихлёбывали чай.

— Когда уезжаете? — спросила Нина Петровна.

— Я не уезжаю! — твердо заявила Ташка.

— Ну-ну, — прогудела Нина Петровна. — Кстати, я вас позвала по делу.

Она долго пила чай, закусывала баранкой, а Ташка с Ёжей не решались нарушить молчание.

— Ну-ну. Вы, наверное, удивились, что я вас позвала. С чего начать-то? Начну с начала. Ну-ну… Я в детстве очень хотела собаку. И всё как-то не получалось. Война, жили тесно, мама не разрешала. И, представляете, за всю мою долгую жизнь вы первые, кто понял, что мне нужна собака. Ну-ну. Но я оказалась уже старой.

— Да нет, вы совсем не старая, — вдруг выпалила Ташка.

— Да и французская революция была совсем недавно, — задумчиво сказал Ёжа.

— Живёшь себе, а потом вдруг раз — и обнаружишь, что старая. Что дети, которые выросли у тебя на глазах, уже не такие маленькие. — Нина Петровна помолчала. — Вы уже придумали, как будете жить?