Сказки старого дома - [14]

— Можно посмотреть?

— Ни в коем случае! Спугнёшь! И никому в доме сны не будут сниться.

Тут мешок заходил ходуном и стал подпрыгивать.

— Сегодня кто-то беспокойный попался.

Сосед долго шарил рукой в мешке.

— Поймал, — сообщил он наконец и вытащил за шиворот худенькую тень. — Смотри какой! — Тень размахивала руками и брыкалась. — Похоже, это Заславский с маминой работы. Опять что-то затеял и спать никому не даёт. Отправим-ка его за окошко. Пусть снится другим.

Мешок сразу успокоился.

Домовой довольно хмыкнул, затем опять порылся в портфеле, достал большую деревянную трубку, похожую на докторскую, приложил её к стене и стал слушать.

— Всё понятно, трещина. Такие праздники не проходят даром. Не понимаю, как в вашем возрасте вы вообще выносите нашествия гостей.

— Ты с кем разговариваешь?

— С домом. Наталья Львовна, достаньте, пожалуйста, пластилин. Пока ничего страшного: замажем, и так поживёте. — Домовой быстро размазал пластилин по стене. — Теперь послушаем здесь, — Сосед извлёк из своего чемоданчика молоточек и постучал по батарее. — Тебе нравится звук?

— Нет.

— Какой-то болезненный, — согласился домовой и что-то подкрутил. — Укройтесь потеплее и не жалейте горячей воды. — Теперь смажем дверные петли…

— Сливочным маслом? — Ташка решила было ничему не удивляться, но тут не удержалась.

— Подсолнечное они любят меньше.

— А зачем ты льёшь молоко на пол? — Ташка едва успела отпрыгнуть.

— У половиц сухой кашель.

— Но ведь молоко…

— Несомненно, ты знаешь лучше, как лечить половицы, — рассердился домовой.

Ташка умолкла. А Сосед забрался под потолок и стал дуть в вентиляционное отверстие.

— Ду-ду! — загудел дом.

— Скрип-скрип, — откликнулись половицы.

— Дзынь, — зазвенело стекло.

На земле темным-темно,

В окнах свет погас давно,

Ветер воет над трубой.

Спать пора бы нам с тобой.

Сны слетаются, как птицы,

Только нам совсем не спится,

Напевает дом ночной,

Ему вторит домовой.

— Какая красота! — Сосед, довольный, потирал руки. — И ведь не скажешь, что дом — старичок. Пойдём.

— Мы уже сделали всю работу?

— Нет. Я должен ещё укачать маленьких детей.

— Где ты их берёшь, детей?

— В детской.

— Я уже не маленькая! — обиделась Ташка.

— Как знаешь. Не хочешь, не буду тебя укачивать. Но если что — зови. Ташка добралась до своей кровати.

Обычно она засыпала быстро. А тут, закрывшись одеялом до подбородка, долго ворочалась. Скрипнуло что-то в коридоре. Послышались шаги. «Это ходит у себя ведьма Нина Петровна», — подумала Ташка. И ей стало как-то неуютно и страшно.

— Сосед, — тихо позвала она. И домовой сразу появился из темноты. — Ты не посидишь со мной? Там Нина Петровна.

— Какая Нина Петровна?

— Ты знаешь, что она ведьма?

— Милейшая женщина, к тому же она спит давно.

— Всё равно, тут темно как-то.

— Слушай, я открою тебе тайну, — Сосед пристроился около Ташкиной кровати. — Темнота, принцесса, это чудо! В ней живут неведомые звери — носогрифы, какадусы, летукошки. Эти звери сказочно ужасны. Шерсть у них блестит и зубы остры. Но не бойся их, моя принцесса. Ведь они твои, они ручные. И они мгновенно исчезают, стоит только перестать в них верить… Милая, чего тебе бояться? Я с тобой пасу зверей во мраке. Скармливаю им людские страхи…

— Почему ты называешь меня принцессой?

— Все девочки в девять лет принцессы.

— А в десять?

— В десять? — домовой задумался. — В десять некоторые начинают сомневаться в своей власти. А стоит только засомневаться, как теряешь и власть, и королевство.

— Нет-нет! — сквозь сон сообщила Ташка. — Я не сомневаюсь.

Мокрое Рождество

Новый год не наступал долго-долго. А когда наступил… Уж лучше бы не наступал.

Всё было как всегда. И опять ничего не произошло.

Ташка и сама толком не знала, что должно было произойти. Но не произошло НИЧЕГО. Пахло ёлкой и мандариновой коркой. У мамы «в кои-то веки раз» не было спектакля. Она долго готовила. И прогоняла Ташку с Монахом, которые бродили вокруг и таскали вкусненькое.

А потом мама с папой сели за стол и долго ели, выпивали и глядели в телевизор.

Потом была речь президента. И мама с папой чокались:

— Последний раз в этом доме!

— Как последний раз? — испугалась Ташка.

— Весной переезжаем. Дом сносят.

О том, что дом сносят, говорили всегда. Говорили и говорили. Так что можно было об этом не думать.

За окном грохотал салют: все, кому не лень, запускали петарды. Ташка сидела и смотрела на салют. А потом зачем-то спросила:

— Ну а что теперь?

— Теперь — спать.

— Нового года ещё целый год ждать, — жаловалась Ташка Соседу. — И не факт, что следующий будет лучше.

— А подарки?

— Разве это подарки? Варежки и блокнот. Просто нужные вещи.

— Я был бы рад варежкам и блокноту, — вздохнул домовой.

— И про меня кто-нибудь мог бы вспомнить, — сообщил из темноты Монах.

Ташке стало стыдно: у некоторых вообще не было Нового года. Никакого. И подарков. Никаких.

— Хочешь, возьми себе блокнот?

— Это твой.

— А давайте что-нибудь отпразднуем? — Ташка задумалась. — Точно! Давайте отпразднуем Рождество.

— Я же вроде как из совсем другой сказки, — засомневался домовой.

— Какая разница?! Главное — праздновать! С подарками. Как надо.

А шестого января…

— Ты точно не пойдёшь с нами? — в который раз спрашивала мама, собираясь в гости.