Сказки - [45]

— Хорошо-хорошо, — успокоил его волшебник и превратил кота в дяденьку. С усами, конечно. Ведь и сам Василай был с усами. И кот, то есть теперь уже дяденька, размахивая бидоном, выбежал на улицу.

«Хорошо быть дяденькой. Но котом быть еще лучше», — подумал Василай по дороге в магазин. И по старой привычке испуганно шарахался от собак. А при виде огромного дога, которого вела совсем-совсем маленькая девочка, чуть не залез на дерево. Только вовремя вспомнил, что он сейчас не кот.

«Я понимаю, что сейчас я дяденька, но лучше все-таки спрячусь», — подумал Василай и закрылся в телефонной будке, делая вид, что старательно набирает номер.

Когда дог прошел мимо, дяденька вышел из будки, отряхнулся, как кот, и гордо пошел дальше. Всем своим видом он показывал, что ему бояться некого и нечего.

Он пришел в магазин, протянул бидон и самым вежливым голосом сказал:

— Мяу.

— А? — удивилась продавщица, но подумала, что ей это послышалось. Наливать, что ли?

«Ой, — испугался кот. — Превратить-то он меня превратил, а забыл, что говорю я только по-кошачьи».

— Мяу, — пробормотал еще раз дяденька с усами и лихорадочно закивал головой. Мол, наливайте, наливайте. А что он мог еще сказать, если знал только «ррр» и «мяу». Не «ррр» же говорить тетеньке, которая во много раз его старше.

Продавщица наливала и наливала и никак не могла наполнить бидон. Ведь он тоже был волшебным. В него входило ровно в десять раз больше молока, чем в простой бидон, хотя на вид он был маленький.

Испуганная продавщица наливала литр за литром и не сводила глаз с бидона. Она даже проверила, не протекает ли он.

— Уже хватит? — недоверчиво спросила она у самого бидона, когда молоко наконец стало переливаться через край.

— Мяу, — услышала она в ответ от странного дяденьки с непонятным бидоном и дрожащими руками взяла деньги. Взяла с опаской: вдруг они тоже какие-то не такие… Очередь почтительно расступилась.

Дома они вскипятили молоко и выпили по чашечке кофе.

Но этого им показалось мало, и они сварили немножечко манной каши на десерт. Кастрюли четыре, не больше. Волшебник умел варить такую кашу, что тот, кто хоть один раз съел ложечку (а были и такие счастливчики), не мог забыть ее вкуса до самой смерти.

Даже седым стариком он долгими вечерами сидел и вспоминал вкус этой каши.

Поев, они обычно принимались за свои дела: волшебник — за волшебные, а кот — за кошачьи. А иногда и путали: волшебник начинал ловить мышей, а кот рассматривал картинки в журнале «Волшебство — сила».

А в тот день, поев, они ничего не захотели делать. Все дела казались неинтересными и скучными.

Каждое могло потерпеть до завтра, а некоторые даже до послезавтра. Поэтому они подошли к окну и стали смотреть вниз.

Во дворе моросил дождик.

На ветках деревьев сидели, нахохлившись, озябшие, голодные птицы. Под скамейкой в сквере жалась бездомная собачонка.

Василай вздохнул.

«Хорошо людям — у них есть все: и дома, и еда, и мамы, и папы. А где же моя мама? Почему она погибла? Мой папа Мокулай. Хорошо, что он меня спас. А другие дети — птицы и звери? Кто поможет им? Кто накормит и обогреет? Кто скажет доброе словечко?»

Посмотрел Мокулай на Василая, посмотрел Василай на Мокулая, и они оба одновременно подумали, что надо помочь птицам и зверушкам.

— Может, пошлем к ним машину «скорой помощи»? — предложил волшебник. — Скорой-прескорой.

— Лучше было бы построить дом, где все могли бы спрятаться во время плохой погоды, — подумав, решил Василай. — Ведь машина такая маленькая… Не просто дом, а целое бюро добрых услуг, а? Ведь у людей есть все, а у птиц и зверей ничего. А нужно, чтобы было поровну…

Глава вторая БАШНЯ

Раз решили, то надо делать. Ведь много хороших событий не случается потому, что о них только мечтают, но ничего не делают. Но не такими были наши друзья. Они всегда доводили свои дела до конца.

Волшебник заточил свой самый длинный карандаш и стал рисовать разные дома, будки, павильоны. Сначала карандаш был у него длиной с локоть. Вскоре он стал поменьше — как ладошка. Кот волновался и ходил рядом, поглядывая своим зеленым глазом, что же у волшебника получается. Вскоре карандаш стал не длиннее пальца. Наконец волшебник откинулся в кресле и стал изучать свой чертеж № 777. Там была нарисована высокая-превысокая башня, выше любого дома. В ней он прорезал, как в свирели, двадцать пять окошек. Какого бы ты роста ни был — ты всегда найдешь окошко именно по себе. А чтобы можно было ходить от первого окошка до двадцать пятого, внутри была винтовая лестница. А это кто? Это же Василай стоит рядом с башней и приглашает всех в гости.

— Вот хорошо, вот прекрасно, — запрыгал Василай, помахивая хвостом. — Это очень хороший чертеж, потому что в нем есть я.

Кот ходил по комнате, рассматривая чертеж, и радовался. Волшебник расцветал улыбками. Кот закрыл один глаз, потом открыл его и закрыл второй — он высматривал себя на рисунке. Вскоре он задумался и почесал за ушком.

— Знаешь… Не смог бы ты кое-что добавить? — спросил он.

— Что? — обрадовался волшебник, потому что, если ты что-то придумал, ты всегда готов добавить туда еще две сотни небольших усовершенствований.