Сказки - [91]
Один из эпизодов этого романа имеет следующее содержание: на праздник по случаю рождения принцессы Зелландины приглашены три богини; одна из них, обиженная отсутствием ножа для нее, предсказывает, что принцесса занозит себе руку, как только примется прясть, заснет и будет спать до тех пор, пока не высосут занозу из пальца; третья богиня (Венера) обещает исправить дело. Когда предсказание исполняется и принцесса засыпает, Троил влетает в ее замок на спине птицы, меняется кольцами со спящей принцессой и улетает от нее. Через девять месяцев принцесса, продолжающая спать, рождает мальчика, тот сосет ее палец, высасывает занозу, и принцесса просыпается. Король устраивает турнир, Троил побеждает на нем всех рыцарей и бежит с Зелландиной.
Каталонское стихотворение XIV века (известное в неполном виде; см. „Romania“ XIII, стр. 266) рассказывает о том, как сестра императора, по имени Sor de plaser, во время празднества внезапно падает мертвой, но так как она сохраняет свою красоту, ее не хоронят, а относят в уединенную башню. Туда проникает королевич Frayre de joy и обменивается с нею кольцами, а впоследствии чудесным образом оживляет ее. Здесь, как видим, нет всей сложной истории, какую изображает сказка.
Соответствующий сюжет имеется также у Базиле (V, 5: „Sole, Luna e Talia“). Принцесса Талия, по предсказанию, колет руку льняным волокном и засыпает; король велит посадить ее на кресло под балдахином и запереть замок. Однажды в замок влетает сокол одного короля; король отправляется за ним, находит спящую красавицу и несет ее на ложе. Через девять месяцев, продолжая спать, она рождает сына и дочь (позднее они получают имена Солнце и Луна). Дети сосут ее палец, высасывают занозу, и принцесса просыпается. Король вспоминает о замке, отыскивает его снова и берет с собой Талию и ее детей; но жена его узнает тайну и хочет погубить и зажарить детей, что, однако, не удается ей.
Перро, повидимому, несколько смягчил краски: у него красавица рождает детей не во время своего чудесного сна, а позднее. Такой мотив рождения детей спящей красавицей чаще встречается в сказке „О мертвой царевне“ (по „Указателю“ № 709); подобная сказка известна в обработке Пушкина.
Из серии сказок в прозе сказка о спящей красавице была напечатана Перро раньше остальных (в 1696 г.). В позднейших изданиях есть изменения сравнительно с первым; разночтения указывает в своем издании Лефевр (стр. 159–164).
Сказка о спящей красавице („Dornrӧschen“ в сборнике бр. Гримм) принадлежит к числу наиболее излюбленных мифологами. Сами бр. Гримм в своем примечании к сказке писали: „Девушка, спящая в замке, окруженном терновой оградой, до тех пор, пока не освобождает ее настоящий королевич, перед которым терновник расступается, тожественна с Брунгильдой древней северной саги, которую окружает ограда из пламени, а через эту ограду может проникнуть только Сигурд, пробуждающий ее. Веретено, которым она колется и от которого впадает в сон, тожественно с тем усыпляющим шипом, которым Один колет Брунгильду“. Впоследствии это указание разрослось в целую систему параллелей, причем мифологические истолкования образов сказки различны. Так, Ш. Плуа[12] видит в спящей красавице зарю, околдованную ночью (лес); она пробуждается при появлении утреннего солнца. Гюссон>[13] видит в героине сказки небесный свет, побеждаемый ночью или зимой. Лефевр (ор. с., стр. LXII) пишет: „Внезапное исчезновение света или оцепенение земли в продолжение холодного времени года; возвращение солнца и плодоносная радость, распространяемая им во вселенной; новое торжество ночи или зимы и окончательная победа светила дня — такова канва, по которой вышивало узоры бессознательное воображение“.
Сентив (ор. с., стр. 71—101), соглашаясь с этим толкованием сказки, особенно подчеркивает ритуальный момент в ней, а именно — запрещение прясть под Новый год. Однако запрещения прясть в сказке, собственно, нет: сказка говорит о неизбежности судьбы, а не о том, что пострадает тот, кто будет прясть в не подобающее для этого время. Нам кажется поэтому, что объяснение Сентива здесь является особенно натянутым. Но мифологического значения данной сказки отрицать никак нельзя. Вера в волшебство и в предсказания, мысль о длительном чудесном сне и возможности чудесного пробуждения, рождение во сне детей — все это, конечно, следы примитивного мировоззрения. Возможно допустить, что сказка действительно связана с олицетворением засыпающей и вновь возрождающейся природы.
Вторая часть сказки Перро — о преследовании красавицы и ее детей свекровью — имеется не во всех вариантах; с другой стороны, нередко она встречается в сказках иного содержания.
Красная Шапочка
Арне-Андреев, 333 А.
Больте-Поливка
