Сказки о воображаемых чудесах - [12]

Нужна еще причина? Мне редко выпадает удача потусоваться с такой красивой девушкой.

— Каков наш план? — спрашиваю.

— Человек, который живет в этом доме, наделен большой властью.

— Ваш бывший?

Она кивает.

— И кто же он? Политик? Судья? Наркоторговец?

— Нет, нет. Куда большей властью. Он брухо — колдун. Само по себе это не так плохо, но он пользуется очень дурными средствами. Он плохой человек.

Я уставился на нее, хлопая глазами, — думаю, как и любой бы на моем месте.

— Похоже, вы мне не верите.

— Скорее, просто не понимаю, — говорю.

— Неважно. Я говорю вам это только для того, чтобы предупредить: не смотрите ему в глаза. Что бы ни случилось, не встречайтесь с ним взглядом.

— А то что? Он превратит меня в тыкву?

— Хуже, — говорит она на полном серьезе.

Она выходит из машины раньше, чем успеваю расспросить ее, но сдаваться я не намерен. Я тоже выхожу и догоняю ее на тротуаре. Она берет меня за руку и быстро ведет сквозь тень от живой изгороди, что отделяет участок ее бывшего от соседних. Мне нравится чувствовать ее кожу своей. Жаль, что она уже разжимает ладонь.

— Да что тут вообще происходит, — спрашиваю я. — То есть я подбираю вас около бара для девочек на Грейси-стрит, разодетую, как проститутка, а теперь мы собираемся обласкать дом какого-то колдуна, чтобы вернуть вашу кошку. Не очень-то много в этом смысла.

— Однако вы здесь.

Я медленно киваю.

— Может, это вам мне не следовало смотреть в глаза, — говорю.

Я-то шутил, но она восприняла мои слова со всей серьезностью.

— Я бы никогда не сделала такого с другим человеком. Да, я вышла в такой одежде, надеясь встретить человека вроде вас, но магии здесь не было.

Меня зацепила фраза «человека вроде вас». Я не был уверен, что эта фраза говорит о ее отношении ко мне. И нравится ли мне такое отношение. Может, вид у меня и неказистый, и из-за этого часто приходится коротать ночи одному, но я никогда не платил за это дело.

— Вы выглядели, как проститутка, которая хочет подцепить какого-нибудь простачка. Ну, или чудика.

Она улыбается, сверкнув зубами во тьме. Такие белые на фоне смуглой кожи…

— Нет. Мне нужен был человек, который желал бы меня достаточно сильно, чтобы хотеть быть рядом. Но также у него должно было быть сердце, чтобы выслушать мою историю, и много сочувствия, чтобы он захотел помочь мне, когда выслушает.

— Похоже, вам достался не такой, — говорю я ей. — За такое мне медалей не давали.

— Однако вы здесь, — повторяет она. — Вам не следует себя недооценивать. Иногда мы не раскрываем всего, что в нас заложено, лишь потому, что никто в нас не верит.

Я примерно представляю, куда она клонит. Хенк и Мот много раз беседовали о чем-то таком по ночам, когда мы собирались вокруг костра на свалке, и уже молчу про всех этих добросовестных соцработников. Но с ней мне обсуждать это хочется не больше, чем с ними. Симпатичная теория, но я на нее не куплюсь. Мало ли, кто что думает, жизнь от этого не изменится.

Вместо этого я говорю:

— Вы сильно рисковали. Могли напороться на какого-нибудь придурка с ножом, который не стал бы ничего выслушивать.

Она качает головой:

— Никто бы меня не тронул.

— Но все же вам нужна моя помощь с вашим бывшим.

— Это другое дело. Я посмотрела ему в глаза. Он прошил мою душу черными нитками, и если за меня никто не вступится, то он, боюсь, сможет снова подчинить меня.

Вот теперь я ее понял. Мне уже случалось вызволять других женщин из отношений, которые не шли им на пользу. Всыпал их дружкам по первое число, это обычно приводило их в чувства. Удивительно, насколько страх перед повторением урока эффективней любых судебных запретов.

— Итак, вам нужен качок, который смог бы как следует побеседовать с вашим бывшим?

— Надеюсь, это не понадобится. Вам вряд ли нужен враг вроде него.

— Говорят, что о людях судят как раз по врагам.

— Тогда вас тоже будут считать очень могущественным.

— Получается, тот ваш наряд был вроде как маскарадным костюмом?

Она кивает, но даже в потемках я вижу, какая горечь появилась в ее глазах.

— У меня есть много «костюмов» вроде этого. Мой парень настаивает, чтобы я надевала их. Чтобы стать привлекательней. Ему нравится, когда другие меня хотят, но не могут получить.

— Да с какой он планеты, этот чувак? Вы и в мешке из-под картошки будете выглядеть потрясно!

— Вам не понравилось платье?

Я пожимаю плечами:

— Что тут скажешь… Я мужчина. Конечно, мне понравилось. Я просто хочу сказать, что дело не в нем.

— Вы очень любезны.

И вот опять я оказался милягой. Забавно, но мне больше не хочется с ней спорить по этому поводу. Мне, похоже, даже нравится, что про меня говорят что-то хорошее. Но я и не мечтаю, что у меня есть хоть один шанс получить что-либо еще. Вместо этого я концентрируюсь на пробелах в ее истории. Есть что-то, чего она мне не договаривает. Я так ей и говорю, а она, хоть и глядит виновато, все равно не спешит делиться.

— Послушайте, — говорю я. — Мне все равно, в чем там дело. Но мне надо знать, не встанет ли это „что-то“ на нашем пути, когда мы приступим к работе.

— Да нет, не думаю.

И она продолжает отмалчиваться, карт не раскрывает. Интересно, сколько среди них джокеров.