Сказки о воображаемых чудесах - [11]

Я смеюсь. Ну просто не могу удержаться.

— Так что же, вы останавливаете первое попавшееся такси и считаете, что водитель возьмет небольшой перерыв и поможет вам обласкать какую-то хату?

— Обласкать?

— Ну, залезть. Но тихо. Вы же не хотите, чтобы вас поймали?

Она мотает головой.

— Нет, — говорит. — Я просто надеялась, что вы поможете.

— И почему же именно я?

— У вас добрые глаза.

Люди много всего наговорили про меня, но вот такого раньше я не слыхал. Это все равно что сказать волку, будто у него обаятельная улыбка. Мне говорили, что у меня глаза мертвеца, тяжелый взгляд, но ничего приятного никто сказать мне про них не мог. Не знаю, по этой ли причине, или это все ее невинность, от которой так хочется о ней заботиться… Так или иначе, я обнаружил, что киваю.

— Конечно, — говорю я ей. — Почему бы и нет. Клиентов все равно сегодня маловато. Где нам искать эту вашу кошку?

— Сначала мне надо домой, переодеться. Не могу же я… Какое вы слово употребили? — Она улыбается. — Не могу же я обласкивать хату в таком виде.

А почему бы и нет, думаю я. Было бы интересно подсадить ее в окно. Но в ответ только киваю:

— Без проблем. Где ваш дом?

Хенк бы от всего этого просто взбесился.

Когда-то мы вместе мотали срок — обоих загребли, и несколько лет мы держались вместе. В наши дни в тюряге всем заправляют банды. Мы оба не были ни латиносами, ни арабами, ни черными, а с арийцами водить дружбу нам уж точно не хотелось, и вышло так, что мы уйму времени проводили вместе. Он сказал мне разыскать его, когда выберусь на волю, и он найдет для меня работенку. Многие так говорят, но немногие от души. Вы стараетесь исправиться, и при этом искренне обрадуетесь, если у вас дома или на работе объявится какой-нибудь рецидивист? Что-то я сомневаюсь.

Так что я бы и внимания не обратил, но это Хенк, а он говорит лишь то, что думает. А я всерьез решил встать на праведный путь, когда выйду, а потому поймал его на слове.

Он познакомил меня с парнем по имени Мот, который руководит службой такси, взятых со свалки — то есть, лицензий у машин нет, но если никто не будет вглядываться, что там за справка прицеплена позади водительского сиденья, то и проблем особых не будет. Просто надо держаться тех районов, куда приличные такси предпочитают не заезжать.

Итак, Хенк предоставил мне возможность вернуться на стезю добродетели, а Мот дал всего один совет: «Держись подальше от дел своих клиентов» — и я неплохо справлялся, ни во что не ввязывался, зарабатывал на комнату в общаге и даже умудрялся откладывать немного на всякий случай.

Что самое смешное, эта халтура мне была по душе. Я не боюсь сажать в машину всяких головорезов и выгляжу достаточно крепким, чтобы ко мне не привязывались какие-нибудь чудики. Порой мне даже перепадают женщины вроде той, что я подобрал на Грейси-стрит.

Так почему же я поперся через весь город парковаться на Маретт-стрит и выжидаю, когда можно будет вломиться в чужой дом, чтобы спасти кошечку?

Мой сообщник сидит сейчас передо мной. Ее зовут Луиза Харамийо. Она переоделась в обтягивающую черную футболку, мешковатый вылинявший джинсовый комбинезон и высокие черные кеды. От косметики почти ничего не осталось, а волосы исчезли под бейсболкой, которую она нацепила козырьком назад. И все равно зрелище было потрясающее. Может, даже лучше, чем до того.

— Как зовут вашу кошку?

— Терпение.

Я пожимаю плечами:

— Да все в порядке. Не хотите — не рассказывайте.

— Нет, ее так зовут, — отвечает Луиза. — Терпение.

— А этот тип, который ее украл, он?..

— Мой бывший. Совсем недавно расстались.

Вот и делай после этого поспешные выводы, думаю я. Черт возьми, да, я сам ехал по Грейси-стрит. Это ж не значит, что я играю за другую команду. Только не поймите меня неправильно, я не то чтобы понадеялся на что-то такое. Я знаю, что совсем не красавец, и она просто использует меня, потому что я подвернулся под руку и согласился помочь. Когда мы заберем котенка у ее бывшего, не будет мне никакого «долго и счастливо». Хорошо еще, если мне просто пожмут руку.

Так зачем же я ввязался в это?

Ну что ж, скажу начистоту: мне скучно. Мой котелок никогда не перестает варить. Я всегда высчитываю какие-то проценты, строю планы. Когда я сказал, что полюбил работу таксиста, то не соврал. Мне правда нравится! Но вы сейчас говорите с парнем, который добрую часть жизни вырабатывал стратегии, и если они оказывались неудачными, просто шел и брал то, что ему было нужно. Вот так я и угодил за решетку.

Просто так ведь мало кого сажают. Конечно же они предвзяты по отношению к тем, кого принято считать отбросами общества: братанам, индейцам и белой рвани (а я вырос именно среди последних). Но все же среди нас, сидельцев, невиновных почти и нет.

Пробраться в незнакомый дом для меня — что доза для наркомана. В последние пару месяцев, после того как я бросил это дело, ломки у меня не было, но тяга осталась. Сейчас я, конечно, стараюсь подсластить пилюлю, мол, это все очень по-рыцарски… Ну вот, собственно, и все.

А ведь я даже и не спросил, зачем нам воровать кошку. Просто подумал: а почему бы и нет? Но если пораскинуть мозгами… ну кто будет красть котов? Потерял — пойди возьми нового, делов-то. У нас дома никогда не было животных, может, поэтому я и не врубаюсь. У нас дома вместо животных были дети, хотя, наверно, обращались с нами похуже, чем Луиза со своей кошкой. Кого-то из нас даже забрали, и ма пожалела лишь о том, что стала получать от государства меньше денег.