Сказки о русском слове - [13]

Не исключалось и странное, на первый взгляд, употребление в среде духовенства глагола работать (в церкви) вместо глагола служить, казалось бы, в таких условиях единственно нормального. Например, дьячок при Церкви в Ливнах, прося об утверждении в этой должности, в 1692 г. писал преосвященному Евфимию: «Работаю я, богомолец твой, у той церкви во дьечках, а новоявленной памяти мне, богомольцу твоему, не дано»[46]. Один из именитых москвичей обращался к духовному владыке за позволением молиться в церкви на его московском дворе, когда бывает «досужно», так как, занятый службой при царе, он иногда и «поиспоздается». «И ты государь, — писал проситель, — прикажи вели (священнику. — С. К.) поджидат(ь) потому что мы вселды живем при государьскои милости извесно то тебе государю моему что мы не досужны а за труды государь священнику со вторицею буду за роботу подаяние подават(ь)» (ЛОИИ, ф. 117, л. 294). Духовенство работало не потому, что богослужение походило на физический труд крестьянина. Употребление глагола работать здесь определялось иными причинами. Уменье читать и писать составляло профессиональную черту духовенства. По этому признаку оно сближалось с древними писцами-профессионалами. Читая и списывая церковные книги, писцы занимались богоугодным делом — работали для бога. Предполагаем и влияние церковной книжности, в которой служение людей господу понималось именно как работа смиренных рабов божиих. Служение в церкви к такой работе относилось прежде всего.

Вероятно, сходное значение глагола отозвалось в бунинских «Сказках». [Яков: ] «Было так-то, не хуже нашего, село с плохим приходом, и никогда, значит, священники эти там не жили, потому как не могли себя обрабатывать, а жил один поп в большом селе в трех верстах от этого, — один, стало быть, на два села: раннюю обедню, положим, тут служит, а позднюю едет туда служить. Один и потребности все справлял — и похороны и причастие».

Вместе со словами робота — работа, работати и работьникъ образования служьба, служити, слуга знакомы древнерусской письменности с самых ранних памятников. Однако между этими лексическими рядами в первые века русской письменности существовало глубокое различие. Служба в то время могла состоять в исполнении богослужения, именуемого, впрочем, и работой, в несении воинских обязанностей, в выполнении самых разнообразных господских поручений, в прислуживании господам в походах, в пути, на охоте, за столом и т. п. В основном под службой в те века разумели служение богу, служение князю и другим владыкам в самых различных проявлениях. С ней не связывалось представление о земном, реальном рабстве, обычное для слова работа в раннюю эпоху. Отдельные виды феодальных повинностей могли носить название службы, однако в общем не те, что именовались тогда работой. Безусловно, к физическому труду служба не относилась. Различие между службой и работой проведено, к примеру, в ханском ярлыке 1379 г., выданном митрополиту Михаилу: «не надобе ему, ни его людем… ни служба, ни работа, ни сторожа»[47]. И в более поздних источниках, даже когда работой и службой занимались одни и те же люди, эти виды деятельности продолжали разграничиваться: «а те государь люди служат тебе великому государю на Дедилове всякия твои государьския службы… и в Богородицком работают у твоей великого государя десятинные пашни и железную руду копают на твои государьския на тул(ь)ския и на каширские заводы» (ЛОИИ, Акты Дедиловской воеводской избы, № 78). Сочетание службы и работы у военнослужилого населения на юге Русского государства в XVI–XVII вв. было характерно. Сегодня эти люди пахали, завтра плотничали, потом воздвигали городовые укрепления, затем отправлялись в военный поход, несли сторожевую службу в необозримом диком поле, курили вино, водили пчел, торговали и т. д. Так жило, конечно, не дворянство, а низший, рядовой состав военнослужилого населения.

Словом, все крестьяне и ремесленники работали; дворяне только служили; низшие военнослужилые люди и служили и работали, притом работали и в своем хозяйстве и на государство, сооружая крепостные стены, земляные валы и засеки, обрабатывая землю «на государя», добывая руду и т. д.; духовенство в церквах и монастырях служило, или, по старинным воззрениям, работало на бога. Между прочим, можно было работать и на дьявола. Работой на дьявола считались деяния, осуждаемые православием.

Так, в общем, было на Руси с употреблением глаголов служить и работать три столетия назад. Заметим только: служить могли и любые простые люди, однако не по-дворянски, а быть слугой у барина. Вековечной службой на господ рождена бытовавшая в народе ироническая байка: «Будем мы и на том свете на бар служить (они будут в котле кипеть, а нас заставят дрова подкладывать)» (Даль, Слов.).

По мере того, как в служилой среде служба из личной (феодалу) с укреплением централизованного государства и развитием в нем бюрократии все более и более превращалась в службу государственную и военнослужилое дворянство становилось просто служилым, в образованиях служба и служить развивались более общие значения. Слова эти стали относиться, помимо службы военной, к любой гражданской, чиновничьей деятельности, а впоследствии распространились и на общественную деятельность. Изменение их смысла в таком направлении в дальнейшем было связано и с изменением состава служивших, который заметно расширялся за счет других социальных групп, в позднее время — разночинцев. Служили уже не только дворяне, но и выходцы из торговых слоев, мещанства и крестьянства. Еще ранее развитие деловой письменности в приказах и частном предпринимательстве превратило официальную переписку из ремесла в наемную службу. Вследствие этого в канцелярском мире глагол