— Итак, у нас два выхода, — продолжил Дух Воды, — Один — как прежде, в древние века,
когда растаяли снега и льды на полюсах Земли
и затопили всю планету —
лишь так спасти возможно было воду,
смешав отравленную глупым человеком — со свежей —
с двух полюсов земли.
Быть может, сделать то же, Потоп устроив новый? Ведь человек с тех пор так ничего не понял.
Что скажете вы оба?
— Возможно, ты и прав, — в задумчивости
произнес печальный Дух Земли, —
Но в чем повинно всё, растущее под небом?
— А может, сохранить нам стоит лишь эту песчаную косу,
где пара юная влюбленных начало положить сумеет?..
— дух Воздуха задумался и смолк…
— Уверены ли вы, что эти двое смогут воспитать детей —
совсем иных — разумных, добрых, чутких
к заботам, горестям других живых существ? —
промолвил грустно Дух Земли.
— А если не они, так кто же тогда?.. —
Дух Воздуха заметил,
— Взгляните — как они похожи на прелестные цветы
и органичны всему, что здесь.
Итак, они решили — три духа —
дать человечеству еще одну возможность
исправить всё…
Еще на десять лет.
. . . . . . . . . . .
Вернемся же к влюбленным снова…
Будто в мир колдовской распахнулись для них
золотые врата
или дивная звездная даль их втянула
в безмерность Вселенной.
И казалось — не будет их счастью предела.
А между тем стремительно летели дни за днями.
Весну беспечную сменило Лето.
Однажды, когда, крадясь и пятясь,
уползал ночной туман,
умытое Зарей вставало утро,
Восход над морем распластал
волшебной алой птицы перья,
Он ей сказал мечтательно:
— Я хижину для нас построю.
Ведь скоро осень, а за ней — морозы. Вот наши сыновья
и будут вырастать богатырями в теплом доме,
да на таких просторах. А дочери…
— Ах, нет! — воскликнула Она испуганно
и побежала вниз к воде.
Он бросился за ней. — Ты, верно, пошутила? —
спросил, смеясь.
— Нет! Что ты! Нет! — Она сказала твердо, —
И дети, и заботы
погасят быстро всё, что ты во мне так любишь…
— Но для чего тогда на свете это всё? Коль нет детей,
так всё бессмысленно в природе! А красота
Ведь продолженье ее увидишь ты
в дочурке или сыне…
И разве мало этого?!
— Ах, нет, любимый! Посмотри же ты на меня! Пойми —
я в Мир пришла, чтоб удивлять сиянием своей красы.
Вот в чем мое предназначенье!
И я готова подарить тебе лишь одному
великий дар природы — наслажденье.
А дети?.. Дети лишь обуза.
Мы в счастьи проживем без них.
— Ты хочешь разорвать нить Мирозданья,
порушить главные законы
Вселенной? —
спросил Он мрачно и странным взглядом обвел ее лицо,
как будто
стремясь запечатлеть его в себе навеки.
И в этот миг Природа, столь щедрая к влюбленным
до сих пор,
похоже, взбунтовалась.
Вдруг замерло мгновенно все вокруг.
В пугающе-зловещей тишине
нежданно Грома взрыв раздался. Забесновался Ветер, вздымая вверх песок до самых до небес,
безжалостно с дерев листву срывая.
Гром грохотал. Зигзаги Молний вспарывали небо
и стрелами вонзались в землю, в море…
А Ураган лихой разбойничал вовсю. И тучи рваные
сшибались в дикой пляске,
и волны бились скошенными лбами.
И Дождь хлестал неистово, стремясь
негодование Небес скорее выплеснуть
на головы влюбленных,
чтоб, остудив их страсть, дать им одуматься…
И так же неожиданно все стихло. Уплыли тучи
вдаль за горизонт.
Небесная купель ласкала Солнца диск, а он,
даря оранжевые блики и небу, и воде,
соединяя их в одно пространство,
закатным алым маревом залил округу всю
до окоёма.
И вновь в умытом мире воцарилась тишь.
Но не было покоя в душах двоих влюбленных.
И то не Ураган
смятение принес.
Предчувствие иль странная тоска
заполонили сердце девушки —
и не случайно.
Ведь только что ее любимый был здесь, с нею рядом
и… нет его.
Быть может, Ветер его унес иль Море поглотило. Металась девушка по дюнам.
И — прежде ласковые ветви
теперь безжалостно ее исхлестывали тело. Она ж,
не замечая, что изранены и сбиты в кровь подошвы нежные,
кричала и звала, и плакала навзрыд,
впиваясь в волны безумным взором.
Когда же синь густая оплела пространства
воды и суши,
двурогий юный тонкий месяц
звездам подмигнул лукаво.
И те,
рассыпавшись веселым хороводом,
мерцая, оживили
холодной Вечности
бездонные миры.
В отчаянии безмерном, обессилев и потеряв надежду,
Онабез чувств упала.
Но утро новое не облегчило боли
измученной ее души.
Даль растворилась в призрачном тумане,
поглотив любимого
с его любовью пылкой, быть может, навсегда.
Все следующие дни с его исчезновенья Она,
взойдя на самую вершину песчаной дюны,
вдаль посылала песню, надеясь, что облака
иль ветры в небе, иль моря волны
дошлют ее туда, где скрылся милый:
Здесь тихий плеск волны,
здесь тонкий серп луны.
Вниз средь песков тропа,
пенный прибой.
В час, предзакатный час
тишь обнимала нас.
День пролетал, как сон,
ты был со мной…
Белые чайки, солнца ресницы
долго, как счастье, будут мне сниться.
Где-то пролегли пути, где-то ты идешь один.
Слышишь — я мечтой к тебе
рвусь из-за туч.
Буря! Боль мою разбей!
Ветер! Грусть мою развей!
Солнце! Уходя, мне дай
теплый свой луч!
Не замечая боле ни часов, ни дней, Она полулежала
