Сказки - [4]

— И полцарства прикарманить — тоже сподручнее, да?

— Да ты погоди… Я же не отказываюсь. Только вот… Ты послушай — крики-то вроде как мужские. Может, она и не тут вовсе.

— Тут, тут, — успокоил Фальк и решительно подтолкнул оробевшего рыцаря к дверям. — Давай!

…Страшная картина предстала взору Героя. Мрачная комната с клеткой в углу, в которой кто-то скорчился — невозможно было разглядеть в сумерках. Посреди комнаты на возвышении стоял абсолютно черный трон, а на нем с хлыстом в руке…

— Ну, наконец-то пожаловал! — принцесса бросила хлыст и, легко соскочив с трона, побежала навстречу сэру Родерику. — Насилу дождалась! Чего только не перетерпела! Здешний повар — повешу его, как только свадьбу сыграем. Совсем готовить не умеет!

— Свадьбу? — ошеломленно пробормотал сэр Родерик, но заметил испепеляющий взгляд принцессы, — А, ну да, свадьбу. Я это…

— Ну то-то же, — рявкнула принцесса, — а не то смотри у меня — живо в клетке рядом с этим окажешься.

— Не злите ее, ваша милость, — шепнул Фальк, — Лучше спросите, где колдун?

— Да, — спохватился рыцарь, — а где, собственно, колдун?

— Здесь я, — послышался из клетки слабый голос, — Ох, выпустите меня, люди добрые! Сил нет…

— Ладно уж, выходи, — принцесса подошла и открыла дверцу. Из клетки, пошатываясь, вылез высокий человек в черном плаще. — Должен же он тебя убить!

— Убить? — переспросил сэр Родерик.

— Ну да, его убить, а на принцессе жениться, — подсказал сзади Фальк, — Так по леген…

— Да идите вы все со своей легендой! — не выдержал наконец сэр Родерик. — Не хочу я никого убивать, не хочу я на этой… даме жениться и пол-царства не хочу! И вообще, он, — ткнул рыцарь пальцем в колдуна, — он меня убил, понятно?! Ну могу я погибнуть или нет?!

— Нет! — воскликнул Фальк, — Это не по правилам! А кто на принцессе женится?

— Да брось ты его, — цинично ухмыльнулась та, — я за колдуна тогда выйду…

— Не-е-ет!!! — отчаянно завопил колдун. Он подскочил к сэру Родерику и ухватил его за рукав: — Эй, ты меня убил, понял?!

— Нет, ты меня, понял?!

— Нет, ты…

— Заткнитесь оба, — гаркнула принцесса. — Вы мне оба не нужны. Дайте-ка поразмыслить… — она на минуту задумалась, но тут же вскочила и схватила за шиворот Фалька:

— Все сходится. Ты, — она ткнула пальцем в колдуна, — убил того, а этот, — она встряхнула ошеломленного слугу, — укокошил тебя. За него я и пойду. Это так романтично — выйти за оруженосца!

— Но это… — попытался было трепыхаться Фальк.

— По правилам!!! — в один голос заорали колдун и рыцарь.

…И жили они вместе долго и счастливо, и умерли в один день…

— Бедняга, — заметил сэр Родерик, когда отзвучала поминальная молитва, — умереть таким молодым!

— Представляю, каково сейчас принцессе, — вздохнуло чудовище, — ведь и года не прошло…

Колдун вздрогнул:

— Не надо об ужасах на ночь, — попросил он, непонятно кого имея в виду, — пойдем-ка лучше выпьем!

Микулишна

Было, стало быть, дело в те незлопамятные времена, когда Русь Святую на удельные княжества делили. Делили по-простому, не чинясь: кто кого уделает, тот, значитца, и князь. А кто уделывать не умел — оставался не у дел. Ну и вот, Русь Святую разделили, тут бы вроде и зажить, как оно водится, припиваючи да призакусываючи — ан нет, не тут-то было. Явилось откуда-нито Чудище Партивное, село на гору высокую, да с горы вниз манифест спускает:

— Ща вот маленько дух переведу, да и сожру вас перво-наперво всех. А уж дале посмотрим.

Народ сперва и не понял. Ну, сидит там чегой-то сверху, так мало ли их таких на нашем веку сверху-то посидело? Авось, всех и не сожрет — не переизберут, поди. Но допрежь до кого дотянется — того жалко, самим, эвон, закуси не хватает. А тут пришел с деревеньки Сочи, что у самого Черного моря, вещун один, волхв и кудесник по прозвищу Прикупной Туз. Покорен Перуну старик одному, поэтому такое городит, что и Вещий Олег помрет. Вот дедунюшка и обьясняет:

— Это, говорит, правило такое. Кто на высокой горе сидит — тому взятка надобна большая, чтоб закрыться без чреватых последствий.

Призадумались мужики. Надобно, видно, взятку собрать, да поболе, чтоб уж закрылось Чудище Партивное и не открывалось. Да только чем давать-то? Злато-серебро припрятано, деньги Чудище не жрет, деньги инфляция жрет… Один очкарик заикнулся было: «Водка, мол, жидкая валюта», да на него так цыкнули, что он, сердешный, до смерти потом заикался. Ишь ты, таракан очкастый! Да чем водку налево переводить — лучше пусть его всех нас лопает, авось желудок испортит!

Долго ли думали, коротко — наконец догадались. Кликнули Данилу-мастера, да и вышел у него для Чудины цветок не цветок, а орден персональный — «Охреновительнейшая Мерзопакость» называется. Хороший орден, массивный — одного дерьма сколько извели, не считая позолоты. А из остатков медаль получилась — «Тридцать лет в одном месте». Вот ужо, думают, порадуется Чудище почету, да и пожалеет кого… Может быть…

Не тут-то было. Пришла делегация гадину награждать, а гадина-то орден проглотила, медалью закусила, а тогда уж и распробовала, чем ее хозяева-то потчуют. Ух и осерчала!

— А-а, — завопила, — сами дерьмо хлебаете и мне подаете?! Да я вас, пасюков, таперича не просто съем! Я вас съем, потом до ветру схожу, а потом по-новой съем, ясно?