Сказки народов Восточной Европы и Кавказа - [170]

— А не дашь по доброй воле, силой отберу, — буркнул медведь и положил лапу на барсука.

— Не дам!.. — закричал барсук и рванулся изо всех сил бежать.

Смотрит медведь, а у него в когтях кусок барсучьей шкуры остался да кончик хвоста. Бросил он шкуру прочь, а кончик хвоста себе прицепил и двинулся в дупле мед доедать.

А барсук от страха места себе не найдет. Куда ни спрячется, все ему мерещится, что вот-вот придет медведь, остаток хвоста отберет. Вырыл он тогда в земле большую нору, там и поселился. Рана на спине зажила, а осталась зато темная полоска. Так до сих пор она и не посветлела.

Бежит раз лиса, глядь — нора, а в ней кто-то храпит, словно подвыпил. Забралась она в нору, видит, там барсук спит.

— Что это тебе, соседушко, наверху тесно, что ты под землю забрался? — удивляется лиса.

— Да-а, лисичка, — вздохнул барсук, — правда твоя — тесно. Если б не еду искать, то и ночью бы не выходил отсюда.

И рассказал барсук лисе, отчего ему на земле тесно. «Э-э, — подумала лиса, — коль медведь на барсучий хвост позарился, то мой ведь во сто раз краше…»

И побежала она искать от медведя убежища. Пробегала целую ночь, нигде спрятаться не может. Наконец под утро вырыла себе нору, такую же, как у барсука, залезла в нее, прикрылась своим пушистым хвостом и спокойно уснула.

С той поры барсук и лиса живут в норах, а медведь так без хорошего хвоста и остался.

МЫШЬ И СОРОКА. Сказка коми

Обработка Л. Микушева, пересказ А. Смольникова.

или-были сестрица-мышка и сестрица-сорока. Однажды собралась мышка на работу и говорит сороке:

— Я, сестрица-сорока, за сеном схожу, а ты пока приберись в доме да поставь варить суп.

Ушла мышка, а сорока стала прибираться и варить суп. Варила, варила суп-то, да и свалилась в горшок вниз головой.

Пришла мышь домой, стучится:

— Сестрица-сорока, открой!

Долго стучалась, но никто не откликнулся. Юркнула она в норку, зашла в сарай, сметала сено и опять побежала в избу. Только нет как нет там сестрицы-сороки.

Достала тогда мышка суп из печки, чтобы поесть, тут и увидела в горшке сестрицу-сороку Что поделаешь, съела она сорочье мясо, а грудную кость-лодочку утащила на речку, села в нее и запела:

Мышь плывет-качается:

Лодка у нее — сорочья грудина,

Весло — бобровый хвост,

Шест — выдрин хвост,

Парус — соболий хвост.

Под крутым бережком подгребет,

Под песчаным бережком — подтолкнет.

Идет навстречу заяц, говорит:

— Сестрица-мышка, возьми меня в лодку.

— Не возьму, лодка у меня маленькая.

— Ну хоть одну лапку поставлю, на одной постою…

— Ну что с тобой делать, садись.

Поплыли они дальше вдвоем, мышка опять

запела:

Мышь плывет-качается:

Лодка у нее — сорочья грудина,

Весло — бобровый хвост,

Шест — выдрин хвост,

Парус — соболий хвост.

Под крутым бережком подгребет,

Под песчаным бережком — подтолкнет.

Повстречалась им лиса, говорит:

— Сестрица-мышка, возьми меня в лодку.

— Не возьму, лодка у меня маленькая.

— Ну хоть одну лапу поставлю, на одной постою…

— Ну что с тобой делать, садись.

Плывут они втроем, мышка опять поет свою песенку:

Мышь плывет-качается:

Лодка у нее — сорочья грудина,

Весло — бобровый хвост,

Шест — выдрин хвост,

Парус — соболий хвост.

Под крутым бережком подгребет,

Под песчаным бережком — подтолкнет.

Повстречался им медведь, говорит:

— Сестрица-мышка, возьми меня в лодку.

— Не возьму, лодка у меня маленькая.

— Ну хоть одну ногу поставлю, на одной постою.

— Нет, ты много места займешь, лодку опрокинешь.

— Тогда я сяду, чтоб она не перевернулась. Сел медведь в лодку-то и утопил всех!

ВОЛК И ОВЦА. Эстонская сказка

Обработка 3. Задунайской.

ил-был волк, и жила-была овца. Овца от стада отбилась, заблудилась в лесу да и осталась там жить. А волку-то лес — дом родной. Повстречались волк и овца, ну и подружились друг с другом.

Лето хорошо прожили: кругом тепло, сытно, чего ж тут ссориться!

Осенью кое-как промаялись, а зима нагрянула — плохо им пришлось. У волка лапы мерзнут, у овцы хвост дрожит от холода.

Вот овца и говорит:

— Давай, волк, построим себе дом. Будем в доме печь топить, в тепле зиму зимовать.

А волку лень. Он говорит:

— Это вы, овцы, у людей привыкли жить под крышей. А мне и так хорошо.

Выстроила себе овца избушку, с печкой, с лежанкой. И зима ей теперь не страшна. Тепло овце.

А волк рыскал, рыскал по лесу да и взвыл. Мороз что ни день крепчает, а спрятаться некуда. Как ни лень, надо строить хоть какой-нибудь дом.

Сгреб волк снег в кучу, лапами утоптал, хвостом подмел, кое-как выстроил ледяную избушку

Да тут, как нарочно, выглянуло солнце, и растаяла над волком ледяная крыша, развалились снеговые стены. Опять волк без дома.

Как быть? Что делать?

Пошел волк к овце, стал перед избушкой и говорит:

— Овечка, овечка, приоткрой двери. На дворе мороз трещит, а у меня нос и уши замерзли. Позволь хоть морду у тебя обогреть.

Пожалела овца волка и приоткрыла дверь избушки. Волк сунул в щелку морду, постоял, постоял и говорит опять:

— Овечка, овечка, у меня передние лапы замерзли, позволь на порог ступить.

Овечка открыла дверь пошире, позволила волку ступить на порог. А волку все мало.

— Слышишь, овечка, как ветер воет? — говорит волк. — У меня бока совсем заледенели. Позволь и бока отогреть.