Сказки народов Сибири, Средней Азии и Казахстана - [114]
Понял хан Болотбек, что был несправедлив, стыдно ему стало перед своей женой-умницей. Он вернулся с ней в свой дворец, и зажили они, как прежде, счастливо и дружно.
ТРИ УЛЫБКИ ПАДИШАХА
Уйгурская сказка
Обработка Э. Тенишева. Пересказ В. Бахревского
Падишах посмотрел на этого человека и погладил свою голову. Человек поклонился и провел ладонью по рту. Падишах погладил лицо. Человек — горло. Падишах дотронулся до своего живота, человек — до ноги.
— Я жалую просителю слиток золота! — сказал падишах.
Казначей повиновался. Молчаливый проситель принял дар и ушел.
Советники правой руки ужасно рассердились и спросили падишаха:
— За какую такую службу ты столь щедро наградил безродного оборванца?
— За царскую, — ответил, улыбаясь, падишах. — Я задал мудрому человеку три вопроса и получил три ответа.
— Но мы не слышали ни вопросов, ни ответов! — возразил визирь.
— Имеющий глаза — видит, имеющий ум — разумеет, — улыбнулся падишах. — Я погладил голову, и мудрец понял мой вопрос. А я спрашивал: «Что более всего нас угнетает?» — «Неосторожное слово», — ответил мудрец. «А кому грозит опасность потерять свое лицо?» — «Тому, — ответил мудрец, — кто дни свои и состояние пропускает через горло». — «Но разве человек не раб своего желудка?» — спросил я. «Нет, — ответил мудрец. — На то и даны человеку ноги, чтобы искать и находить работу и ничего не пропустить из чудес белого света».
Падишах посмотрел на придворных и улыбнулся в третий раз:
— Вам тоже полезно запомнить изреченную перед вами мудрость: «Рот доведет до беды, а ноги — до еды».
ДВА БРАТА
Энецкая сказка
Пересказ для детей Н. Гессе и 3. Задунайской
Сперва все плакали, мать звали. Потом привыкли. Собирали грибы и ягоды, рыбу в речке ловили. Так и жили, росли понемногу.
Сколько лет, сколько зим прошло, не знают — считать они не умели.
Вот как-то раз сказал один брат другому:
— Почему одни живем? Помнится, мать говорила, есть еще люди. Давай людей искать!
Второй брат спросил:
— А как искать будем?
— Да так: ты иди по берегу левой реки вверх по течению, и имя тебе будет Река слева — Дяха́ сэтано́. Я пойду вдоль правой реки вверх по течению, и имя себе возьму Река справа — Дяха́ махано́. Найдем людей, посмотрим, как живут, и назад вернемся. В нашем чуме встретимся.
Сговорились так и пошли.
Целый день шел Дяха махано. К вечеру шалаш сделал из веток, лег спать. Лежит, думает:
«Дяха сэтано себе тоже шалаш сделал. Хороший у него шалаш! Если дождь пойдет, не вымокнет мой брат!»
Встал утром, дальше идет. Много дней идет.
Привела его река к озеру, к тому месту, откуда оно свое начало берет. Большое это озеро, берега у него низкие, болотистые, вправо и влево уходят.
Остановился Дяха махано, думает:
«Как моему брату, Дяха сэтано, через такое озеро перебраться? Он ведь тоже на таком низком берегу стоит, как я, не знает, что делать».
Тут увидел Дяха махано корявое бревно, что комлем к берегу пристало, вершиной на воде колыхается. Сел он на бревно, оттолкнулся от берега. Руками загребает, плывет.
«А есть ли такое бревно у Дяхи сэтано? — думает Дяха махано. — Есть! Если я нашел, так и он плывет!»
Переправился через озеро. Только хотел пристать, вдруг выскочил какой-то зверь, с берега в воду прыгнул. Перепугался Дяха махано, чуть с бревна не свалился. Потом догадался: выдра это, простая выдра! Засмеялся:
— Глупый у меня брат, Дяха сэтано! Что ему выдра может сделать!
Смотрит Дяха махано: от озера тропка идет. Точно такая, какую они с братом от своего чума к реке протоптали.
«Не люди ли здесь живут?» — думает.
Прошел немного — и правда, человека встретил. Девочка это была. Она морошку собирала. Увидела девочка Дяху махано, ягодой угостила.
— Брат мой, Дяха сэтано, тоже морошку любит, — сказал Дяха махано и целую горсть морошки в рот отправил.
Удивилась девочка.
— Где же твой брат? — спросила. — Мне и ему морошки не жалко.
— А он по другой реке отправился людей искать.
— Так ты людей ищешь? — девочка сказала. — Пойдем в наше стойбище, в стойбище племени тау.
Дяха махано задумался:
«Пошел ли мой брат, Дяха сэтано, за девочкой? Верно, пошел. Мы же для того и чум бросили, чтобы людей найти. Пойду и я!»
Вот и стойбище. Много чумов стоит. Между чумами ходят мужчины, женщины. Дети бегают.
— Ой-ой-ой! Сколько людей на свете, оказывается! — сказал Дяха махано. — Да еще и не столько, а вдвое больше. Не иначе как мой брат, Дяха сэтано, в такое же стойбище пришел. Тоже много людей увидел!
Повела девочка Дяху махано в свой чум, к отцу своему, к матери. Стал он у них жить. Да не без дела же люди живут. Отец девочки сказал ему:
— Будешь оленей пасти!
— Как это — оленей пасти? — Дяха махано спрашивает. — Олени сами где хотят бегают. Вот хоть и у моего брата, Дяхи сэтано, спроси. Мы с ним не раз в лесу оленей видели.
