Сказки народов Европы - [26]

Таким вот путем попала скрипка в руки маленького Самко. Играл он поначалу тайком, не слыхали его ни отец, ни мать и никто на свете. Но Самко и вправду родился музыкантом, скрипка так и пела у него под смычком. А когда Самко первый раз показал свое уменье, старый Дудик даже смеялся от радости, надивиться не мог: и откуда у сына что берется, как он легко и искусно смычком-то выводит! А мать только ахала да руками всплескивала, глядя на даровитого сына.

Прошли годы, и Самко-скрипач стал знаменитым, и его сотоварищи прославились. Прежде-то отродясь здесь не слыхивали таких напевов и такой мастерской игры. И ни одна свадьба у нас, ни именины, будь то у лана или у мужика, не обходились без этих музыкантов. И до чего же хорошо играл Самко! Стоило ему разок услыхать какой напев, он сразу перенимал его и уже выводил сам. Люди слушали его наигрыши, и каждая жилочка у них играла, ноги сами в пляс шли, а уж если печальное что заведет, так у людей сердце от горести надрывается.

Вот однажды сидит Самко дома один, смотрит в окошко на двор. Вдруг кто-то стучится в дверь.

— Заходите, заходите, — откликнулся Самко и только удивился, что он во дворе-то никого не видел, хоть и в окно смотрел.

Отворилась дверь, и вошел красивый статный детина, одетый в белые суконные порты и вышитую льняную сорочку, на голове у него шляпа, подпоясан был молодец широким поясом с набором, какой носят лесорубы, а в руке топорик на длинной ручке — валашка.

Переступил порог и смело поздоровался:

— Добрый вечер дай вам бог!

— Дай боже и вам! — отвечал Самко, поднялся из-за стола — гостя приветить, руку подал, сесть попросил, а уж после заговорил: — Откуда ты, приятель, и по какому делу?

— Скажите сперва, дядя, верно ли, что попал я в дом Самко Дудика? — спросил гость.

— Верно. Я это. За каким же делом ты ко мне пожаловал?

— Прислали меня. Послезавтра на Ситне свадьба, я за вами пришел, за вами и вашими музыкантами.

— Кто же сына женит или дочь замуж отдает? — допытывался Самко.

— Про то после, дядя. Главное, не забудьте, через три дня свадьба. Как солнце зайдет, чтоб вы туда поспели. Под Ситенцом вас будет дожидаться провожатый, с ним и пойдете.

Самко и радовался и сомневался — не по душе ему пришлась затея. Но больше уж ни о чем он гостя не спрашивал, видел, что нет у того охоты язык распускать.

— Вот задаток, — сказал гость, достал из-за пояса новехонький золотой дукат и положил на стол перед Самко.

Самко глазам не поверил. Протер его ладонью — не мерещится ли? Дукат звякнул о столешницу и подкатился прямо к Самко. Самко скорей руку подставил, чтоб монета на пол не упала.

А гость будто и не заметил ничего и продолжал:

— Ждем вас. Придете к Трем родникам и на дудке знак подадите. И к вам выйдет провожатый.

Самко знай головой кивал.

— Доброй вам ночи и до свиданья! — попрощался гость и открыл дверь.

Хотел Самко проводить его, да гость прямо перед носом дверь затворил.

Вечером созвал Самко всю компанию и рассказал, что и как было. Подивились они и засомневались, но Самко был у них главный, они его во всем слушались, как скажет, так и поступали.

— Я вот как полагаю: лесные молодцы, разбойнички, погулять задумали. Не иначе, как на Ситне, — сказал Адамец, тот, что играл на контрабасе.

— Может, женится который из них, — задумчиво добавил Адам; он играл на свирели.

— Кто да что — не наша забота, нам все едино, — решительно добавил Влчко, вторая скрипка.

— Так тому и быть, — заключил цимбалист Стахо. — Самко и задаток взял — ни много ни мало целый дукат, наше дело пойти, как сказал тот пришелец.

Все согласились. На третий день с самого утра отправились наши музыканты в путь.

Только первые лучи солнца осветили верхушки деревьев, они уже были в лесу. Отдохнули немного в холодке и двинулись дальше к Ситнецу.

Целый день пробирались они лесом, подымались по крутым склонам. Часто садились отдыхать, поджидали отставших, кто тащил цимбалы да контрабас. Этим тяжелей всех было, и товарищи помогали, брали у них инструменты и несли на плечах. Заросли тут были такие густые, что на телеге и не проехали бы. Солнце уже клонилось к закату, когда добрели они до Трех родников. Присели, достали еду из узелков, что дома им собрали в дорогу, и сообща подкрепились.

Солнце зашло, и Адам заиграл на свирели, как и велено было.

«Фью-фью-фью», — отозвалось в лесу.

Сперва было тихо, потом услыхали они — кто-то сквозь заросли пробирается к ним. Оглянуться не успели, высокий, чуть не с гору, молодец стоял перед ними; усы куделью[26] торчат, одетый как и Самков гость, что приходил музыку заказывать, — в белые порты и вышитую сорочку.

— Добрый вам вечер, люди! — поздоровался он с музыкантами.

— Добрый вечер и тебе дай бог! — откликнулись они.

— Ты нас отведешь? — спросил молодца Самко.

— Я. Берите свои инструменты и следом за мной ступайте, путь у нас неблизкий.

Устали музыканты, не очень хотелось им идти, да что поделаешь? Доплелись сюда, придется плестись и дальше.

— По сторонам не оглядывайтесь и помалкивайте, смотрите, как бы вас лес не затянул; где вы пойдете, там нога человеческая еще не ступала, — поучал их провожатый.