Сказки на ночь - [18]

Скитер считал, что защищён со всех сторон. Однако он не подготовился к одному: к встрече с Кендалом. Скитеру и в голову не приходило, на какие дьявольские хитрости способен Кендал. Пока Скитер занимался противопожарными приготовлениями, Кендал затеял собственную подготовку. Он перехватил Джилл после школы и рассказал ей всю правду о том, где должен быть построен новый отель.

Точнее, изложил ей свою версию событий.

– Мне кажется, вы должны знать, – сказал ей Кендал самым сочувствующим тоном. – Неужели он вам ничего не сказал? То, что отель должен быть построен на месте вашей школы – это простое совпадение. Я в этом не сомневаюсь...

По выражению лица Джилл Кендал понял, что дальнейшие объяснения не требуются. Воображение девушки дорисовало картину за него.

И когда Скитер ехал на праздник, исполненный желания представить свою идею (и ещё большего желания встретиться с Джилл), он и понятия не имел, что мир вокруг него вот-вот рухнет.

По радио зазвучало «Диско Инферно», одна из любимых песен Скитера. Он стал подпевать, но потом до него дошёл смысл текста. Инферно – это же ад, огненный шквал. Вот где можно сгореть дотла.

Он настроился на другую станцию. Это было нелегко, потому что у него на руках были рукавички. Но он справился.

Мадонна запела хит восьмидесятых годов – «Сгораю».

Скитер застонал и сменил настройку ещё раз.

 «Бэнглз», «Вечное пламя».

Следующая станция: Брюс Спрингстин, «Я в огне».

Скитер выключил радио.

Дом мистера Ноттингема не уступал размерами отелю «Ноттингем». Там был теннисный корт, два бассейна, частный кинотеатр, мраморный фонтан, и ходили слухи, что в подвале скрывается тайный кегельбан. Мистер Ноттингем устроил Скитеру большую ознакомительную экскурсию, на каждом шагу хвастливо расписывая новый отель. Но Скитер едва слышал его. В доме было полным-полно огня. На открытом гриле, шипя, жарились креветки. Пылали дрова в камине. Мерцал красным огоньком кончик сигары мистера Ноттингема. На свечках в канделябре плясали язычки пламени. Скитер застонал и поспешил дальше.

Он торопливо схватил мороженое – от него не исходило угрозы – и на другом конце зала повстречал Микки.

– Ты не видел Джилл? – спросил Скитер у друга, оглядывая зал. – Она должна была уже прийти.

– Нет, не видел, – отозвался Микки.

Скитер так усердно высматривал Джилл, что не заметил, как на мороженое опустился огромный шмель. Ничего не подозревая, он откусил чуть ли не половину мороженого – и проглотил шмеля.

– Ай! – завопил Скитер и запрыгал, пытаясь выплюнуть насекомое. Но оно металось у него во рту и жалило куда ни попадя.

– Что с тобой? – с интересом спросил Микки, глядя, как его друг бьётся в припадке.

– Шмель... на мороженом... ужалил в язык... – попытался выговорить Скитер. Язык у него уже распух так, что слова получались нечленораздельными.

Аспен ударила в огромный гонг, и в комнате наступила тишина.

– Собрание по поводу нового отеля состоится в гостиной, – объявила она.

На пороге гостиной Скитер остановился в нерешительности, понимая, что внутри его ждёт судьба. Глубоко вдохнул, поморщился от боли в языке – и переступил порог.

За большим дубовым столом для переговоров сидели Вайолет Ноттингем, Микки и Аспен. У них за спиной столпились многочисленные служащие отеля. Сам мистер Ноттингем с королевским видом восседал во главе стола.

– С днём рождения, мистер Ноттингем, – сердечно произнёс Кендал, вошедший вслед за Скитером.

– Спасибо, Кендал, – поблагодарил его мистер Ноттингем. – Как видите, я пригласил за этот стол некоторых сотрудников отеля, чтобы проверить, как ваши идеи будут восприняты обычными тружениками. – Он окинул взглядом горничных и рассыльных, сидевших перед ним. – Я никого не хотел обидеть.

– Никто и не обижается, Барри, – ответил Микки за всех своих коллег.

– Мистер Ноттингем, – поправил его босс и прочистил горло. – Джентльмены! Кто выступит первым?

Скитер прижал ладонь к губам и указал на Кендала. Язык болел так, что он не мог говорить.

Кендал, как всегда исполненный уверенности, шагнул вперёд.

– Я начну, сэр. – Он послал Вайолет воздушный поцелуй, и та подмигнула в ответ.

– Мистер Ноттингем, вы были совершенно правы в том, что тема рок-н-ролла – это каменный век, – заговорил Кендал маслянистым голосом. – Ваш провидческий дар вдохновил меня копнуть глубже, искать вдохновения в самом сердце американской культуры.

Скитера передёрнуло от отвращения. Неужели Ноттингем купится на эту лесть? Но при одном взгляде на Ноттингема стало ясно: купится.

– В ходе этого анализа – вдохновлённого, как я уже сказал, вашей мудростью, – продолжал Кендал, источая мёд, – меня посетила величайшая идея моей жизни. Построить отель, который будет покоиться на одном из грандиознейших столпов культурного наследия нашей страны, на художественном опыте, имеющем исконно американскую природу. Я, конечно, говорю о музыкальном театре, а если конкретнее, – он достал цилиндр и надел его на голову, – о Бродвее.

Публика удивлённо вскинулась.

Кендал запел, потом бойко отбарабанил чечётку.

– Приходите, слушайте, как поёт Бродвей. – Его голос напоминал вопли кота, запертого в чайнике. – Тир-ли-ли, гип-гип-ура, вот так поёт Бродвей.