Сказки из Волшебного Леса: Семейство Бабы-яги - [15]
Девчонка шла следом и говорила:
— Это они чужого перепугались. Ничего, сейчас Ядвига их в чувство приведёт, на место поставит. Они её слушаются.
Солнце в последний раз мелькнуло за горой и исчезло. По улицам, как по неслышимой команде, закружили светлячки и стали сами залетать в большие стеклянные вазы, висевшие на столбах.
Захлопали двери домов и на улице показались нарядные молодые женщины в русских народных костюмах. На головах были ленты через лоб, но волосы их были распущены. Они их ежеминутно расчёсывали гребнями.
В голову Павла Сергеевича лезли вопросы:
— «Артисты что ли? Может киносъёмки какие или фольклорный ансамбль сюда приехал? Но почему на совещании в полиции об этом не сообщили?»
Однако, ни режиссёра, ни оператора, ни какого-нибудь руководителя — мужчины среди них не было! Одни девушки! Одна красивее другой!
Участковый в миг и думать забыл об официальных опросах, об учёбе, карьере, о своей девушке! На его щеках горел лихорадочный румянец, глаза блестели. Он переводил взгляд с одной на другую. Какие все красавицы! Тут его окликнула девочка Яголя:
— Дяденька участковый! Может сбежишь, пока не поздно?
— О чём ты? Куда бежать? Я здесь жить останусь!
— Ой! Ну, всё! Пропал!
Маленькая ягишна жалостливо посмотрела на того, кто находился во власти волшебного очарования этого сказочного семейства.
Но вот она решительно тряхнула косичками, громко хлопнула в ладоши и сказала:
— Это не по правилам: все на одного. Выбирайте из вас одну! Всегда ведь только одна оставалась!
Ягишны загалдели:
— Так он внезапно появился!
— Мы были не готовы!
— Не успели между собой договориться!
— Какой он хорошенький!
— Я своего не упущу!
— Пусть сам выбирает!
Маленькая Баба-Яга произнесла:
— Как же он выберет теперь, если вы хороводом вокруг него ходите? Так вы его с ума сведёте, да и только!
Ягишны задумчиво посмотрели на полицейского и проговорили:
— Верно сказала Яголенька!
— Что же нам делать?
— Как же мы его на всех делить станем?
Младшая ягишна и говорит:
— Раз все вы тут, то проведём конкурс на лучшую невесту. Пойте, танцуйте, сказки рассказывайте, угощения подавайте. Кто лучше всех, той он и достанется!
Павел Сергеевич присел на ближайшем крылечке дома-терема, улыбался, переводил туманный взгляд с одного лица на другое и только кивал, не произнося ни слова.
Яголя взялась объявлять выходы своих родственниц на конкурсе.
По старшинству вышла первой прапрабабушка Ядвига, хоть ей и было уже 620 лет. Сегодня она выглядела очень привлекательно. Ни дать, ни взять, а девушка лет 20! Умудрённая опытом соблазнения, она, проходя мимо, опускала и поднимала длинные ресницы, обжигая Павла Сергеевича томным взглядом. Её глаза меняли цвет от небесно-голубого до изумрудно-зелёного. Улыбка то пропадала с лица, то появлялась вновь. Ямочки на румяных щеках сводили несчастного полицейского с ума. Знал бы он, какой бывает его очаровательная конкурсантка с рассвета солнца до заката, то бежал бы отсюда, как заяц от лисы! Но сейчас он глаз не отводил от главы Яголиной родни. Девушки, одна после другой, демонстрировали свою красоту, грацию, голос, кулинарные способности. Хорошо, что от нахлынувших чувств, участковый потерял аппетит, не мог пробовать эти шедевры кулинарного искусства! Не то, возможно, ни одна больница не смогла бы его спасти. Ведь ягишны подносили ему: рагу из мухоморов, рулеты из лягушек и жабью икру на водорослях. Яголя, как могла, старалась затянуть процесс выбора невесты до утренней зари. Ещё кружилась в танце одна из её тёток, а первые лучики солнца уже пробивались сквозь ветви деревьев. Павел Сергеевич похолодел, когда увидел, как пропадает красота с лиц девушек. Вытягиваются носы, выдвигаются вперёд ужасного вида зубы, исчезают шелковистые волнистые волосы и красивые платья. Руки становятся сухими, крючковатыми с длинными когтями.
Тут из кустов поднялась первая голова Змея-Горыныча, дохнула огнём в небо и проговорила:
— Ну, что? Пора почивать? Праздник окончен?
Вторая голова поднялась следом, выплюнула ромашку, и, зевнув, сказала:
— Хватит песен и плясок. Пора и честь знать!
Третья голова, стянув форменную шапку полицейского, и, нацепив её себе на макушку, спросила:
— Дежурство закончено! Тебе, служивый, небось, начальству пора доклад писать, или как?
Павел Сергеевич вскочил и бросился бежать с такой скоростью, с какой никто, до него, в этой местности не бегал!
Яголя сняла с Горыныча шапку полицейского и, помахав ею, закричала:
— Шапку-то как? Дяденька! Шапку!
Но участковый мчался быстрее ветра.
Мимо домов, таблички злополучной деревни, мимо брошенного мотоцикла.
На подъезде к посёлку «Заозёрье» его догнала хлебная машина.
Водитель крикнул:
— Вас подвести до посёлка или Вы кросс бежите на время? Спортивным бегом по утрам занимаетесь? Павел Сергеевич остановился. Мужской голос привёл его в чувство. Он молча сел к нему в кабину, вздрагивая от жутких воспоминаний этого утра.
— Что с Вами? — Спросил водитель. — Вы не заболели? Может Вас лучше к больнице подвести? Там сейчас медики ещё дежурят в «Скорой помощи».
— Нет. Везите к администрации, где опорный пункт участкового. На работу мне нужно.
