Сказки и мифы Океании - [9]

Хотя сказания о Мауи в целом следует рассматривать как своего рода мифологический эпос, в них (и это как раз характерно для всякого мифологического эпоса, коль скоро миф развернут в некое художественное повествование) имеются отчетливые черты, заслуживающие наименования сказочных. Ярким примером является выбор самого невзрачного предмета по совету чудесного помощника в эпизоде с получением рыболовного крючка у бога Тонги (в тонганской версии). Элементы сказочной идеализация проявляются в истории Мауи в том, что он недоносок, завернутый в волосы своей матери и выброшенный в море, затем воспитанный морскими духами и своим «предком» (ср. мальчика, выброшенного в источник или кустарник и ставшего затем культурным героем в фольклоре американских индейцев); а также младший брат, которому завидуют, которого третируют, но с которым не могут сравняться старшие братья (ср. сказания о Тагаро в Меланезии).

Учитывая меланезийские и микронезийские параллели, сказания о Мауи можно считать одной из древнейших частей полинезийского фольклора.

В большей части Полинезии с Мауи связаны популярные сказания о Хине, которая обычно представляется как сестра (реже — жена) Мауи. Как уже указывалось, этим именем называют в генеалогиях первую женщину. Не исключено, что связь образов Мауи и Хины определяется тем, что и Мауи иногда трактуется как первопредок, хотя в большинстве конкретных сказаний как о Мауи, так и о Хине тема первопредков отсутствует. Хина иногда» рисуется, подобно Мауи, недоноском, выброшенным матерью в море. Такой образ не знающего своих родителей недоноска в генезисе может сочетаться с представлением о первопредке, во всяком случае не противоречит ему. «Воспитателем» Хины в ряде вариантов выступает ее брат Рупе (букв.: древесный голубь). Один из широко распространенных сюжетов о Хине — преследование ее мифическим угрем (Туна-роа) во время купания, убийство угря каким-либо «героем», захоронение угря Хиной по указанию самого умирающего и появление кокосовой пальмы из его головы. В наиболее полной поэтической версии с Туамоту убийцей угря является Мауи. Эротический элемент в сочетании с этиологическим мотивом происхождения кокоса и с предписанием угря указывает на магию плодородия, на ритуальную основу этого мифа (ср. австралийский миф о сестрах Ваувалук и радужном змее и культ Кунапипи). Этиологические мотивы «кокос из головы» и, наоборот, «голова из кокоса», как уже отмечалось, повсеместно распространены в Океании. Заслуживает внимания и тотемическая окраска образа гигантского угря. В самоанской мифологии фигурирует мифический угорь, проглатывающий своих братьев (ритуальная черта, указывающая на обряд инициации). Этот угорь связан с хтоническими силами (Пулоту) и одновременно выступает как предок. Тотемическую окраску безусловно имеет и образ Тинирау (Синилау), возлюбленного Хины (Сины). Тинирау (известный повсюду, особенно на западе и в Новой Зеландии) может принимать форму рыбы или кита и и некоторых местах (на Мангаиа, например) считается «хозяином» рыб. Су шествует несколько вариантов сказания о завоевании им Хины, которую родители всячески оберегали (иногда, наоборот, родители ее ругают или прогоняют и она приплывает на черепахе к Тинирау), о взаимоотношениях ее с другими женами Тинирау, о Коре — сыне Хины и Тинирау. В этом цикле известное место занимает жрец Кае, которого Тинирау призвал для «посвящения» сына. Кае затем коварно убил и съел кита, который по приказу Тинирау отвозил его на родной остров. Тинирау отомстил жрецу за нарушение запрета, погрузив его предварительно в магический сон и перенеся в свой дом.

В распространенном на Маркизских островах мифологическом сказании об острове женщин (тема амазонок) кит является братом Хины, а Кае, впоследствии погубивший старшего из китов, становится мужем Хины. Он научил Хину и других «амазонок» нормальному деторождению (до этого детей вырезывали из тела матери и мать умирала). Сын Кае и Хины ищет отца, его доставляет кит — дядя по матери; юноша находит Кае, узнан и получает посвящение в вожди. Сказание о мужчине, попадающем в общину женщин, встречается и в Меланезии. Мотив происхождения деторождения в принципе носит этиологический характер, хотя он здесь локализован на острове женщин. Поиски отца сыном — излюбленный мотив мифологического эпоса, особенно в Полинезии и Микронезии (Мауи, Иолофат, Ахоеиту).

Тонганский Ахоеиту — сын земной женщины от Тангалоа, ищущий отца на небе, убитый братьями и воскрешенный отцом, чтоб стать первым тонганским царем (туи-тонга), представляет собой местный вариант мифологического героя — родоначальника. Фрагмент аналогичного мифа о сыне Тангароа имеется и на о-ве Пасхи. В западной части Полинезии больше, чем в других местах, сохранились сказания о добывании героями культурных растений (кава, кокосовые орехи, ямс) у богов на небесах с помощью мифической «старухи» (типа прабабки Моки).

Большой общеполинезийский цикл (особенно популярный в Центральной Полинезии, на Гавайях и в Новой Зеландии) объединяет также сказания о Тафаки и его роде. Цикл охватывает несколько поколений. Родоначальниками выступают спустившаяся с неба людоедка и ее земной муж Кантангата. Их сын — Хема, который согласно некоторым вариантам имеет также брата по имени Пунга. Сыновья Хемы — Тафаки и Карики (вариант: Карики — сын Пунга). Сын Тафаки — Вахиероа, а внук (иногда сын) — Рата. У последнего жена Апакура, сын Ту Вакараро и внук Вакатау. Все эти персонажи широко представлены в островных генеалогиях, где они всегда моложе Мауи. В Новой Зеландии в качестве основного предка выдвигают Тафаки, на Раратонге — его брата Карики и т. п. Наиболее прославленными героями являются Тафаки и Рата. Эти герои резко отличны от Мауи. Тафаки воспринимается как идеальный образец полинезийского вождя (на Тикопии даже верят, что он дает ману ныне живущим вождям). Это, впрочем, не значит, что он воин по преимуществу. Сакрализованный полинезийский вождь часто действует своей магической силой или использует магическую помощь предков, духов и т. п. Но он совершенно лишен черт трикстера, и само направление его деятельности иное, чем у Мауи. Он, так же как и Рата, по преимуществу не культурный герой (хотя Тафаки прославлен как строитель домов, а Рата — как строитель лодок), а сказочный богатырь, и сказания о Тафаки и его родичах — это своего рода архаические богатырские сказки с типичными для этого жанра темами героического детства, чудесного сватовства и в особенности родовой мести, ради осуществления которой приходится подыматься на небо и спускаться в подземный мир, одолевая злокозненных духов и чудовищ.