Сказки - [60]

Но женатые запротестовали:

— Если епископ дознается, он или уволит нас, или придумает что-нибудь похуже.

— Лучше потерять работу и сесть в тюрьму, чем предать такого отличного товарища, как Жером.

— У нас семьи, — возразили женатые.

Против такого убедительного довода, как говорится, не попрешь, и холостякам ничего другого не оставалось, как сдаться.

Найти моего деда было нетрудно. Он всегда шел следом за своими собаками.

И в самом деле, не прошли объездчики и трех сотен шагов, как столкнулись с ним лицом к лицу. И как ни горько было его арестовывать, они связали Жерома, разоружили и повели в Льеж.

Тем временем Тома Пише, как одержимый, мчался по лесу.

Ориентируясь по лаю, он прибежал к холму с мельницей на верху и притаился на его склоне.

Место было ему прекрасно знакомо. К тому же он нашел здесь след оленя и знал, что собаки появятся с минуты на минуту.

Тома присел за изгородью.

Послышался лай. Пише понял, что устроил засаду вовремя: этакой гонки не выдержит даже олень-семилетка.

Лай раздавался все громче.

Еще никогда сердце Тома Пише не колотилось так сильно, как в этот раз.

Показались собаки.

Прицелившись в переднюю, Тома спустил курок. Первым выстрелом он уложил Фламбо. Вторым — Раметту.

Фламбо был лучшим кобелем в своре Жерома Палана. Раметта была племенной сукой.

Кроме этих собак, было еще две: Рамоно и Спирон.

С особым злорадством Тома Пише стрелял в суку, зная, что тем самым он лишал своего врага возможности снова завести гончих такой породы.

Совершив сей замечательный подвиг, он поспешил к себе, предоставив Рамоно и Спирону гнать оленя дальше.

Итак, арестовав моего деда, объездчики повели его в Льеж, в тамошнюю тюрьму. По дороге они мирно беседовали. Можно было подумать, что шли не арестант со своими сторожами, а закадычные друзья, возвращавшиеся домой после прогулки по лесу.

Дед мой, казалось, совсем забыл о положении, в какое он попал, и думал лишь о собаках и об олене, которого они гнали.

— Клянусь! — говорил он шедшему по левую руку Жонасу Дезейю. — Таким оленем не грех соблазниться! Красавец!

— Лучше бы, дорогой Жером, ты соблазнился им в другой раз. А сейчас ты угодил прямо волку в пасть!.. Неужели ты не слышал наших собак?

— Да ваши жалкие собачки так скверно гнали, что я их принял за пастушьих псов, сбивавших стадо!.. Не то, что это!.. Слышите? Вот что значит гнать по-настоящему!

И мой дед с удовольствием прислушался к лаю своих собак.

— Как же все это произошло? — поинтересовался шедший справа Люк Тевелен.

— Могу рассказать… Мои собаки загнали зайца в межевой ров. И тут как раз я увидал вашего оленя. Всего в какой-то сотне шагов! Он показался и сразу же скрылся в кустах. Но потом появился снова, уже гоня перед собой оленя-первогодку, подставляя его вместо себя. О, это великий хитрец!.. Ваши собаки бросились за теленком, а семилетка потрусил в сторону. Мне подумалось, что было бы забавно угостить его плодом его собственной хитрости. Я отозвал собак и пустил по его следу. Можешь мне поверить, Тевелен, они его не упустили!.. Вот уже три часа, как они гоняют этого красавца по лесу. Слышишь? Что за глотки!

— Что и говорить! — согласился Жонас. — Лучше твоих собак нет во всей округе. Но дело все же дрянь, Жером…

Мой дед не слышал Жонаса Дезейя. Он слушал своих собак.

— Они его загонят! Ей-богу, загонят!.. Слышишь, Жонас? Слышишь, Люк?.. Они уже у Руайомона… Отлично, Фламбо! Отлично, Раметта! Ату его, Рамоно! Ату его, Спирон!

Забыв, что он арестован, мой дед довольно потирал руки и весело насвистывал.

Неожиданно послышались два выстрела.

— Очень уж вашим охотникам не терпится, — усмехнулся Жером.

Лай собак продолжался, и он сказал:

— Что это за мазила там стрелял? Не попасть в такого оленя! Я бы посоветовал ему сначала потренироваться на слонах!

Догадываясь о происхождении этих выстрелов, объездчики беспокойно переглянулись.

Вдруг дед изменился в лице.

— Люк, Жонас! — воскликнул он. — Скольких собак вы слышите?

— Не пойму, — в один голос ответили они.

— Прислушайтесь! — остановил их Жером Палан. — Я слышу только двух. Спирона и Рамоно… Где же Фламбо и Раметта?

— Ты, наверно, путаешь их голоса, Жером, — сказал один из объездчиков.

— Я?.. Да вы что?.. Я знаю голоса своих собак, как влюбленный знает голосок своей девушки… Говорю вам, за оленем идут только Рамоно и Спирон!.. Куда же подевались остальные?

— Да что с ними такого может случиться? — ответил Жонас. — Ты рассуждаешь, как дитя!.. Наверно, Фламбо и Раметта оставили оленя и гонят какого-нибудь зайца!

— Мои собаки, — запротестовал дед, — не могут поменять след. Они не погонят вместо оленя зайца, даже если он прыгнет им на спину… Нет! Тут что-то не так…

Недавно такой веселый, мой дед едва не плакал.

— Нет, положительно я слышу одних Спирона с Рамоно! — воскликнул он почти в отчаянии. — Что с другими? Я вас спрашиваю, что с ними?

Объездчики, как могли, утешали друга, уверяя его, что те две собаки, должно быть, убежали домой. Но дед не давал им говорить.

Он качал головой и тяжело вздыхал.

— С ними что-то произошло… Какое-то несчастье… Уверяю вас!

Так было на протяжении всего пути от Франшимона до Льежа, где объездчики передали арестованного конной жандармерии.