Сказки для взрослых - [9]

Крестьянин и сядь в грязь.

Йозефина бросилась навстречу кобылке и жеребенку, а жена крестьянина, всплеснув руками, побежала к живой изгороди, что окружала огород и поле. Набрав охапку веточек, постилала их на пути пегой лошадки к воротам.

А муж между тем сбегал домой и встал перед лошадью с оловянной кружкой в руке.

- Вот перед тобой умная голова, которая дала промашку и сейчас получит свое! - и он трижды стукнул себя кружкой по лбу, после чего повернулся к Йозефине: - Никогда, моя дочь, не будь неблагодарной!

- Пожалел бы ты голову, - сказала девочка с состраданием. - И давайте поскорее поблагодарим знахарку.

- Знахарку? - отец глядел в недоумении.

Жена погладила его по волосам.

- Ты так ударял себя кружкой по лбу, что вышиб память. Знахарка научила меня заклинаниям, которые тебе помогли. Она велела произносить их не более семи раз за ночь - не то здоровье тебя разопрет, ты его не удержишь и опять сляжешь. Однажды я ошиблась в счете, и так и вышло, - прошептала женщина мужу на ухо.

Он удивился:

- Не помню...

Жена, незаметно для дочери, показала на свой живот:

- Помнишь или нет, а тут - доказательство.

Крестьянин с хитрым видом обратился к Йозефине:

- Кажется, я припоминаю, что мать отлучалась куда-то, когда я болел...

- Она ни разу не уходила дальше колодца, батюшка!

Тот испытующе вгляделся в дочь и, удовлетворенный, улыбнулся:

- Стоит ли горевать о памяти, коли скоро у нас будет еще одна прилежная помощница или помощник?

Поле было вспахано, а летом дало невиданный урожай. Дела семьи пошли лучше и лучше. Когда хозяин отправлялся за сеном, лошадка привозила его на лесные поляны с удивительно сочной и высокой травой. Кобылка чувствовала себя в лесу как дома. Ведь она всю зиму прожила здесь вместе с красавицей-серной Виолой и стадом оленей. Флик дер Флит оберегал лошадку, Виола и олени учили ее добывать из-под снега корм.

А Рыбакляч и Жобль прозимовали в глубоком овраге, чье днище изъязвлено рытвинами и куда не заглядывают ни солнце, ни луна. Приятели караулили кувшин с талерами. Ни тот, ни другой не хотел отлучиться за пищей, боясь, что дружок сбежит с добычей. Изредка они выбирались наверх вдвоем, таща кувшин, и объели кору со всех ближних деревьев.

Весной в овраг спустилась тетушка Клюки-Клюгенау: как повелось, упорная, деятельная женщина искала свой пикрошоль. Чудища, суля ей целых десять талеров сверх, взмолились, чтобы купила им два каравая, яиц и луковиц. Клюки согласилась, но принесла лишь один каравай. От аромата свежеиспеченного хлеба приятели забыли обо всем, о чем только можно забыть, включая даже и то, чего не помнили, и стали делить еду так увлеченно, что клочки полетели. Тетушка взяла кувшин с серебром и преспокойно ушла.

Она остановилась возле суковатого столетнего вяза: на краю дупла сидела, свесив босые ноги, покуривая трубку, старуха в рысьем кафтане. Сестрицы перемигнулись - и в овраг слетела туча соек и сорок, которые принялись помогать в дележке. Миг-другой - и с этим занятием было покончено.

Рыбакляч в последний раз шлепнул налетавшего Жобля акульим хвостом, Жобль напоследок вырвал у Рыбакляча пучок конского волоса. Обнаружив пропажу серебра, они хотели сцепиться снова, но сил хватило только на ругань. Исхудалые, грязные, истрепанные, они проклинали падение нравов и называли весь свет жестоким.

Кто спорит, что на свете и вправду всякого предостаточно? Нравы, может быть, и не жестки, но требования... При том, что жесткого и малосъедобного хоть заешься.

А сколько недожаренного, которое само так и просится дойти до точки?

Но, однако же, пока не исчезли и прелести, полные всяческой готовности - пожалуй, даже более заманчивые, чем, сказать к слову, телятина по-бургундски. Она припуталась к похождениям кувшина с талерами, о чем и не подозревал Икота, раздумывая: может ли кто-нибудь готовить нынче эдакое, что, при кажущейся простоте, удается нечасто?

Невидимый, подлетал он к городу в вечерний час, еще издали уловив запах, который говорит, хотя и не каждому, что мясо, со слегка обжаренным луком, тушится в винном соусе.

Чутье привело невидимку к обсаженному смородиной домику, чьи прочные стены оплетал плющ, как бы намекая на укромность ожидающего внутри уюта. Помнилось: на двери довольно долгое время висело объявление о сдаче внаем так, значит, едва ли не сегодня домик нанял тот, кто понимает толк в кухне.

Без промедления проникнув внутрь, искушенный и самоуверенный кавалер смутился. Навряд ли его удивило простенькое и вместе с тем дорогое платьице хозяйки. Но оно, как и чепец из кипенно-белого батиста, было надето на... Адельхайд - ту, что проживает в лесу исключительно нагишом.

Поразмыслив, невидимка сказал себе: а почему городская молодица не может походить на лесную прелестницу? И он пустил в ход свои чары, но хозяюшка, хлопоча над снедью, и не подумала икнуть. Тогда он рискнул разом разрешить сомнения: если это Адельхайд, то он пристыдит ее за то, что, одевшись, она изменила себе. Если же это обыкновенная молодочка, которая почему-то не поддалась волшебству, то вдруг она не устоит против того, в чем почти и нет ничего волшебного: хотя, и то сказать, на чей взгляд?