Сказки детского Леса - [36]

- Ну хорошо, – сказал тогда он, а сам шёл да шёл и приговаривать даже забыл.

Шёл пока не спросил строго сам себя: «Стой! Кто идёт?». Кто - было понятно. «А куда?». А вот куда – приводило в затруднение. «Кто ходит в гости по утрам – тот поступает мудро!», вспомнил он давно позабытую мудрость и определил координаты дальнейшего следования уже однозначно – в гости.

***

Попытка прийти в гости в первый день, как и в три последующие, успехом не увенчалась. В стройных рядах начались смешки и лёгкие перемигивания. Он остановился. Посмотрел на них строго. Всё стихло.

Пришлось сделать привал. Он сел и задумался. Шорохи тут же разбежались и завозились вокруг. Друг был рядом где-то, но виду не подавал.

- А ну-ка, воинство, сбор! – разрешил царь светлую мысль.

Посбежались, порасселись, поразохались. «Да, с такими чудесами далеко не уйдёшь, верно ведь», подумал царь и устроил тогда им перебор. Чтоб не охали.

Охать мигом поотучивались и выяснилось, что в наличии: восемь собственно шорохов, четыре неявисьсюда, три серьёзныша и два непонятно кто. И это ещё без ночного товарища, который утверждал, что есть у них тень-потетень, а её при расчёте и не оказалось как раз. Но спросить было не с кого – ночной друг продолжал делать вид, что потерялся в лесу. Царь пытался было сам стать искать потетень. В стройных рядах начались ухмылки и задорное ёрничанье.

- К кому в гости идём? – спросил тогда сразу со всех, так что ночной соратник попытался обратиться случайной ёлочкой в вокруг лиственном сплошь лесу, а два неявисьсюда в срочном порядке объявились словно бы и поддержали «Ходить, так ходить!».

«Да, как есть воины!», подумал царь ввиду безуспешных попыток трёх серьёзнышей попрятаться поскорей друг за друга.

- А ты не переживай! – утешала объявившаяся невесть откуда тень-потетень. – Не на войну ж собрались. В гости!

Царь согласился и дальше то ли пошли, то ли тронулись. Ещё день шли почти слаженно, поутихнув и от смеха почти не трясясь. Попался зачем-то бурелом и царь отлучился ненадолго искать проход. По приходу уж – в стройных рядах мелкие колики и хроническое передёргивание. Усмирив бунт, царь повёл и повёл. На седьмой день они успешно добрались до стен неделю назад покинутого ими замка. Как завидели, как завидели! В стройных рядах судороги с равномерным повизгиванием плавно сменились укатыванием с попытками умирания.

- Над кем смеётесь? – спросил грозно, обернувшись на них, он и они ответили: «Над тобой». – Ага! – понял он сразу и не стал им мешать.

«Идти, идти, думал, идти, на опушке стоя, не боись никого…». Обернулся, огляделся. «Останься здесь… за меня…», попросил. Тогда тот, кто был с ним ночью в темноте, согласился, и надо было идти. Оставили только в подмогу боевому товарищу двоих неявисьсюда, пару шорохов и остался ещё один непонятно кто. Подались они в замок, «А теперь нам надо идти, подумал, не выдержим мы здесь долго. Знать бы ещё куда… Ага!».

- Ребят, может объявится у вас тут кто, к кому сходить в гости? – спросил уже безнадёжно, за просто так.

- Так в гости можно! – объявилась как ни зачем потетень. – В гости? К дракону.

Он не воспринял сразу серьёзно.

- К какому ещё дракону? – только так, для формы спросил. Потом подумал и спросил ещё раз, внимательно: – К какому дракону?

- К обыкновенному, к какому, к какому! – пояснила потетень. – Все ходят, а нам почему не сходить? Только там по дороге оборотень живёт.

Тогда он подумал – придумала потетень. Какие-то драконы у неё, оборотень. Но потетень обижаться не стала, а объяснила вразумительно и толково, что дракон за лесом, а оборотень – избушка на курьих ножках настоящий, если попросить как следовает – и обернуться может. Всё как положено. К лесу задом, к тебе передом. В нём, в избушке, заночевать можно запросто, только потом оттуда не выберешься, если заранее не наберёшь полон рот воды.

- Ну, тогда другое дело! – согласился враз помудревший чуть царь. Значит в гости, к дракону. Ага.

- Ходить, так ходить! – объявили неявисьсюда.

- Объявляю сбор, - сказал. – Собираем с собой по лесу оставшиеся цветы поздней осени и берём с собой.

Войско трудолюбиво, усердно принялось собирать живые цветы, которых было уже – днём с огнём. Не нашли, конечно, ничего, но старались жутко и до невероятности внимательно. Царь смотрел, смотрел на это дело, не выдержал и попревращал хоть некоторые опавшие листики в цветы. Как обрадовались тогда, понабежали, понабежали, вприпрыжку – гляди, гляди! Каждый – нашёл. Каждый с цветочком, каждый обрадованный – ну теперь можно идти, подумал царь, и они подались. В гости. К дракону. За лесом.

***

Шли овражками, шли дорожками. Промеж облетевших осинок и задумавшихся весело встретить новый год ёлок. Идти пришлось долго, потому что толком ни где находится дракон, ни вообще что-нибудь, никто не знал. Ну и шли себе и шли. Рано или поздно должно было наступить это «за лесом», а там где-нибудь обязательно будет дракон. Потому что идти было долго, то они взяли за правило разжигать по вечерам тёплый костёр и сидеть вокруг, гляделками внутрь огня. Это он, царь, разжигал. А все остальные его радости такого, конечно, не могли и вообще им же холод не холод. А он думал – раз вечер, значит прохладно, наверное, пусть будет теплей. Шорохи тогда усаживались по веткам, потетень становилась на корточки, неявисьсюда притворялись опавшими листьями, непонятно кто затихал совсем и заботился о серьёзнышах. И все тянулись носами к огню, словно пытались понять, что это такое случилось и горит… И хоть не понимали собой, но глазами грелись и им становилось тепло. И потетень рассказывала тогда обязательно что-нибудь, не всегда можно было понимать о чём, но все слушали внимательно, устремляя носы к огню, и иногда грустили, а иногда свирепо хихикали, расходились, перепрыгивались, затевали чехарду с на ночь прятками и уложить их спать тогда удавалось только заполночь, когда выпрыгавшись сами из себя, бессильные таились за кустами или в тенях.