Сказки дальних странствий - [18]

Шрифт
Интервал

Вообще-то Мауи хоть и весельчак, по ему все давалось нелегко. Когда у людей погас огонь, он решил его добыть у своей тетки, которая жила в подземных пещерах. Сначала он обхитрил ее, и тетка догадалась, в чем тут дело, едва-едва не сожгла его, и если бы не Небо, обрушившее сильный ливень, то Мауи вряд ли бы спасся. Но однажды он замахнулся на самое великое — на Смерть, решил проникнуть в подземное царство и уничтожить ее. Он взял в помощники маленьких птиц и на закате дня отправился в путь. Они долго двигались через горы и моря, пока не достигли входа в подземное царство. Богиня спала на своем каменном ложе. Тогда Мауи, зная веселый нрав своих спутников, сказал им: „Только не вздумайте хохотать, когда я начну спускаться в чрево этой древней особы. Вот когда вылезу, хохочите, сколько душе угодно“. И птицы пообещали ему сделать это. Мауи привязал копье свое к руке, снял одежды и только было собрался полезть в чрево к богине, тряхнул ногой, чтоб освободить ступни от пыли, — это было так смешно, что птицы с трудом удержались от смеха, но маленькая мухоловка все-таки не выдержала и рассыпалась громким смехом. Старуха проснулась, поднялась во весь рост и дунула на Мауи огнем и смрадом и убила его. Если бы этого не случилось, то перестала бы существовать на земле смерть — смех маленькой птички мухоловки лишил людей бессмертия.

Это красивая земля, ма, очень красивая, с холмами, прозрачным воздухом, чистой далью, но сонная скука витает над ней, потому что нигде, пожалуй, не живут так отъединенно люди; они возятся на своих фермах и редко общаются, они слишком залезли в свое одиночество, хотя всю жизнь говорили о свободе… Вот пока и все. Если эти сведения помогут тебе в чем-то, я буду рад…»


Стояло полное безветрие, такого штиля я не видел давно. Мы зашли в залив и ошвартовались у небольшого причала; пассажиров сразу же увезли на автобусах по шоссе, и команде разрешили сойти на берег. Юра вышел весь в белом, в очках с золотистой оправой; это были лучшие его очки, и он ими гордился. Сначала мы большой компанией поднялись по дороге на холм и с высоты увидели весь залив; он был зеркальным, в нем отражались зеленые холмы, тихие домики, и пахло здесь земляникой. Потом так случилось, что мы вчетвером оказались на опушке леса; здесь росли сосны, самые настоящие красноствольные сосны, такие же, как в Подмосковье. Мы стояли, наслаждаясь знакомыми запахами и тишиной; я зажмурил глаза, подставив лицо лучам солнца… Оля бежала по траве, длинноногая, колени ее были порезаны осокой, она бежала мне навстречу и кричала о любви… Я очнулся от толчка в бок. Юра кивком головы указал мне на тропу, уходящую в лес; по ней шел Нестеров, свободно и легко обнимая за плечи Нину.

— Я его ненавижу, — прошептал Юра и указательным пальцем нервно поправил очки.

— За что? — спросил я.

Он повернул ко мне красное, потное лицо, его тонкий нос с вмятинкой на кончике был весь усеян каплями. Он сказал зло:

— За крокодила. Он не имел права сдавать его в зоопарк.

— Почему?

— Друга не предают, за друга борются, — выпалил он и гордо отвернулся.

А они все уходили и уходили по тропе, и стволы красных сосен скрывали их от нас.

Глава третья

ДВОЕ ИДУТ ПО ТРОПЕ

Третий день дул сильный ветер, приносил с собою то дожди, то мокрый снег; скорее всего, он прилетал с берегов Антарктиды, с Южного Ледовитого океана, он гудел в снастях и поднял на море большую волну, которая все время меняла свое направление: то била по носу, то обрушивалась на правый борт, то на левый. Шел затяжной, изматывающий душу шторм. Пассажиры притихли от качки, редко кто сидел на палубе, да и в салонах было не очень много людей, в такие штормы пассажиры стараются не выходить из кают. И в экипаже было уныло; это ведь только считается, что морякам шторм нипочем, а на самом деле нет на свете таких людей, чтобы не укачивались, только обнаруживается это по-разному: одни становятся раздражительными, другие обретают неимоверный аппетит, третьи способны спать круглые сутки, — в общем, форм проявления морской болезни множество, просто у моряков принято их скрывать, и все же скрыть невозможно, и именно поэтому вот в такие штормовые дни, когда люди ощущают, порой подсознательно, свою слабость перед свирепостью природы, свое рабство перед ней, и случаются всякие, большие и малые, неприятности, и я всегда настораживаюсь, во мне как бы срабатывает сигнал: «Внимание!» Может быть, это тоже одна из форм морской болезни, ведь многие называют и такой симптом, как подозрительность.

Говорят, в прежние времена, когда море бороздили прекрасные парусники, битва с океаном приносила удовольствие мореплавателям, и в штормовые дни они азартно демонстрировали перед стихией свое искусство судовождения. Но я еще не встречал моряка, который любил бы штормы, да и как можно любить скверную погоду, в которой всегда таится угроза судну?.. Лука Иванович просто раздражался в штормовые дни и почем зря честил небо и ветры. Шторм увеличивает расход горючего, уменьшает скорость да и вообще может принести много иных убытков, а судно в наши дни — хозрасчетная единица, как говорят бухгалтеры, и вообще это транспорт для перемещения грузов и людей, и у этого транспорта есть свой план, есть себестоимость морских перевозок, есть показатели рентабельности, — в общем, все то, что называется экономикой судна, и от нее никуда не денешься.


Еще от автора Иосиф Абрамович Герасимов
Пять дней отдыха. Соловьи

Им было девятнадцать, когда началась война. В блокадном Ленинграде солдат Алексей Казанцев встретил свою любовь. Пять дней были освещены ею, пять дней и вся жизнь. Минуло двадцать лет. И человек такой же судьбы, Сергей Замятин, встретил дочь своего фронтового друга и ей поведал все радости и горести тех дней, которые теперь стали историей. Об этом рассказывают повести «Пять дней отдыха» и роман «Соловьи».


Скачка

В романе «Скачка» исследуется факт нарушения законности в следственном аппарате правоохранительных органов…


Вне закона

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ночные трамваи

В книгу известного советского прозаика Иосифа Герасимова вошли лучшие его произведения, созданные в разные годы жизни. В романе «Скачка» исследуется факт нарушения законности в следственном аппарате правоохранительных органов, в центре внимания романа «Ночные трамваи» — проблема личной ответственности руководителя. В повести «Стук в дверь» писатель возвращает нас в первые послевоенные годы и рассказывает о трагических событиях в жизни молдавской деревни.


Конные и пешие

Действие нового романа известного писателя происходит в наши дни. Сюжет произведения, его нравственный конфликт связан с психологической перестройкой, необходимость которой диктуется временем. Автор многих произведений И. Герасимов умеет писать о рабочем человеке с большой теплотой, свежо и увлекательно.


На трассе — непогода

В книгу известного советского писателя И. Герасимова «На трассе — непогода» вошли две повести: «На трассе — непогода» и «Побег». В повести, давшей название сборнику, рассказывается о том, как нелетная погода собрала под одной крышей людей разных по возрасту, профессии и общественному положению, и в этих обстоятельствах раскрываются их судьбы и характеры. Повесть «Побег» посвящена годам Великой Отечественной войны.


Рекомендуем почитать
Сердце помнит. Плевелы зла. Ключи от неба. Горький хлеб истины. Рассказы, статьи

КомпиляцияСодержание:СЕРДЦЕ ПОМНИТ (повесть)ПЛЕВЕЛЫ ЗЛА (повесть)КЛЮЧИ ОТ НЕБА (повесть)ГОРЬКИЙ ХЛЕБ ИСТИНЫ (драма)ЖИЗНЬ, А НЕ СЛУЖБА (рассказ)ЛЕНА (рассказ)ПОЛЕ ИСКАНИЙ (очерк)НАЧАЛО ОДНОГО НАЧАЛА(из творческой лаборатории)СТРАНИЦЫ БИОГРАФИИПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ:Заметки об историзмеСердце солдатаВеличие землиЛюбовь моя и боль мояРазум сновал серебряную нить, а сердце — золотуюТема избирает писателяРазмышления над письмамиЕще слово к читателямКузнецы высокого духаВ то грозное летоПеред лицом времениСамое главное.


Войди в каждый дом

Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.