Сказки человека, который дружил с драконом - [2]

Утром тела обоих драконов прибило к острову. Океан и драконы как две древние стихии чтили друг друга. Утренний прилив, словно друзья несущие гроб, аккуратно положил тела на камни и с уважением отошёл. Тело чёрного дракона перенесли на центральную поляну у пещер, чтобы с заходом солнца совершить обряд погребения, а тело предателя оставили гнить на камнях. Когда темнота, словно покрывало, накрыла море, город и остров — девять самых уважаемых драконов окружили погибшего. Их пламя слилось в единое озеро и поглотило тело умершего, и, казалось, что даже звёзды отражаются в нём. Среди живого пламени драконов пребывало бесконечное пространство, неизмеримое расстояние и великое уединение. В огненном озере присутствовало начало, вечное начало. Была полная уединённость, но не отчуждение.

Чешуя драконов прочнее стали. И только через полчаса из сизо-чёрной она стала сначала матово-красной, потом накалилась и засияла невыносимо жёлто-белым и лишь затем начала плавиться. Через три часа налетевший ветер подхватил раскалённые искры и огненным дождём развеял прах над океаном. И когда угас последний уголёк, в наступившей темноте стали отчётливо видны отблески далёкого костра.

Никогда на острове не было иного пламени, чем пламя драконов. Представшая их взорам картина повергла души драконов в смятение. На берегу, среди камней, у самой воды из прибитых приливами сучьев и обломков мачт Человек пытался соорудить вокруг белого дракона погребальный костёр. Яркое жёлтое пламя отражалось в тёмной воде вместе со звёздами. Кроме потрескивающего костра всё оставалось безмолвным.

Всю ночь человек собирал хворост и поддерживал огонь. Но куда жалкому пламени костра до пламени драконов. Чешуя оставалась по прежнему такой же белой и холодной, как снег на вершине горы. К утру Человек выбился из сил и в отчаянии опустился на камни. И вместе с восходящим солнцем из-за гребня горы вышли драконы и совершили обряд погребения.

С тех пор между городом и материком ходит корабль. И каждый раз с острова взлетают драконы. Разглядев, кто стоит за штурвалом, они поворачивают обратно. А значение надписи на борту корабля и то, как она появилась, не ведает и сам Йорган, так как она начертана рунами древних магов, которые помнят только драконы.

Надпись же гласит: «Благородство — только тогда благородство, когда не требует награды!»

ВОЛК

а третьи сутки волк завыл. Три дня он молча метался по яме. Три дня он боролся в полном безмолвии. Первые два дня он пытался выпрыгнуть. Снова и снова падал. И снова и снова вставал и снова пробовал. Когда кончались силы, волк ложился, вытягивал лапы, клал на них начинающую седеть голову и отдыхал. Потом пробовал вновь. Третьи сутки он просто ждал. Ждал в полном безмолвии. Ждал, сам не зная чего. Когда на небе появилась первая звезда, волк понял, что пришло время умирать. У зверей нет души. Смерть для них — окончательный и бесповоротный конец. Волк не боялся смерти. Он ничего не боялся в этом мире. Он не боялся даже пустоты — что ждала его за смертью. Но от мысли, что он никогда более не увидит этого леса, этих звёзд, этого снега, у него до бесконечности защемило сердце. И волк начал выть.

Наряду с волком последние два дня за жизнь боролась девочка с белокурыми волосами под сбившейся набок заячьей шапкой и в чёрной, с сизым отливом, норковой шубке. Два дня назад она была самым счастливым человеком на свете. Отец, мэр города, на десятилетие подарил ей пони. Серого в белых яблоках. Счастью не было границ. Девочка так увлеклась, что не заметила, как сначала кончились каменные дома, потом пригород. Когда лошадка застряла в глубоком снегу далеко в лесу, девочка даже не испугалась. Выбравшись из выстланных мехом саней, она, как учил её старый конюх, распрягла лошадку и помогла ей освободиться из большого снежного сугроба. Пони был молодой и ещё не привык к новой хозяйке. Оказавшись на тропе, лошадка дёрнула головой, вырвала узду из замёрзших рук, и, оставив хозяйку в сугробе, ушла галопом в сторону дома, выбивая копытами фонтанчики снега. Только серого глупыша в яблоках и видели.

Через час пошёл снег и следы замело. К концу второго дня силы иссякли совсем. Вместе с силами иссяк страх. Девочка уже не вздрагивала при виде блеснувших жёлто-зелёных глаз, или, когда тишину леса вдруг разрывал хруст сухой ветки под чьей-то неосторожной лапой. Поэтому радости её не было предела, когда сквозь стволы забрезжил искрящийся под луной снег поляны. Лес, расступившись, выпустил её на небольшой простор, над которым в безоблачном небе величественно висела полная луна и сияли звёзды. Луна была такой красивой, звёзды такими яркими, а сил и тепла так мало, что впервые ей пришла мысль о смерти. «Если умирать — то здесь, под этими прекрасными звёздами», — подумала девочка. И в этот момент волк взвыл.

Не помня себя от ужаса, она вскочила и бросилась куда глаза глядят. Через четыре шага она упала и чуть не свалилась в яму. Внизу, в темноте ямы прямо ей в лицо мерцали громадные жёлтые глаза. Пробивающийся свет луны серебрил седину на черной морде. Истошный, разрывающий тоской душу вой исходил, казалось, не из пасти зверя, а ледяной волной выплёскивался из чрева земли.