Сказка за сказкой - [5]

Так как вести записи в открытую было нельзя, по окончании каждой беседы Карина вносила в блокнот все упоминавшиеся фамилии, номера квартир и прочие обстоятельства. У нее обнаружилась великолепная механическая память, и карманный магнитофон адвоката оставался в бездействии.

На другой день с утра они продолжали свою работу. Днем, естественно, было меньше собак и больше детей, но дело понемногу продвигалось вперед.

Карину удручали однообразие и примитивность того, что ей приходилось выслушивать, к обеду она приуныла и даже усомнилась в осмысленности их деятельности. Адвокат был вынужден ей напомнить, что они выполнили первую часть заказа клиента, но осталась вторая часть — найти источник слухов, и что их долг — довести дело до конца, независимо от того, кажется ли оно в данный момент достаточно увлекательным. А кроме того, он не сомневается, что это дело им еще преподнесет кое-какие сюрпризы.

Она невесело усмехнулась — ее раздражал, избыток самоуверенности в его голосе.

Истолковав ее усмешку как выражение недоверия, он добавил:

— Профессиональное чутье, дорогая, меня еще ни разу не подводило.

На самом же деле у него, помимо профессионального чутья, были и другие основания для уверенного тона. Он предвидел, что Карина может скиснуть от скучной рутинной работы, и заранее принял меры для оживления сценария. Карине, естественно, знать об этом не полагалось.

— Да, возможно, — вяло согласилась Карина, но ничего интересного от этой истории она уже не ожидала.

И на следующее же утро ей пришлось убедиться в своей неправоте.

В успевшем им уже надоесть сквере некий разбитной молодой человек торговал пивом. Карине он сразу не понравился тем, что разглядывал ее слишком нахально. Около него громоздились ящики с пустыми бутылками, и Джеку цочему-то вздумалось их обнюхать и поднять заднюю лапу. Адвокат его отозвал и счел нужным извиниться за непристойное поведение своей собаки.

— Собака — она и есть собака, — философски заметил молодой человек, — не желаете ли пивка?

— Рад бы, да печень не позволяет, — сокрушенно развел руками адвокат. — А вы случайно не из этого дома?

— Нет, вам кого надо? Я всех знаю, у меня же там склад товара.

Адвокат повторил уже обкатанную версию о предстоящем вселении в дом и вытекающем отсюда интересе к его обитателям.

— Люди, скажу я вам, здесь обыкновенные, — лениво зевнул парень, — но есть и такие, что с прибабахом, чуть не каждый месяц кто-нибудь из окна выбрасывается. Многие бочку катят на одно семейство, в сорок пятой квартире живут, мол, из-за них все случается, так я думаю — глупость это. Прыгаешь из окна — твое личное дело, прыгай на здоровье, и никто тебе не указ.

— Надо же! А как их фамилия? — испуганно спросил адвокат.

— Не то Кваскины, не то Квасниковы. Муж и жена, в загранку ходят. Живут хорошо: прикинуты как надо, на «вольво» раскатывают. А вот мальчишка у них — хулиган хулиганом, прямо рэкетир какой-то. Я на складе у себя прибирался недавно, весь товар и пустые ящики на улицу выставил. Мусор в ведра собрал, выхожу — а пацан из ящиков себе крепость выстроил и в войну играет. Я ему: ах ты, паскуда, с чем играть вздумал! А он: не подходи, у меня бластер. Ну, говорю, сейчас я тебе покажу блястер, так наподдаю, своих не узнаешь. Он тогда деревянный пистолет вытащил, с виду игрушка, кричит: первый — предупредительный, и открываю огонь на поражение! Я — к нему, а у него вдруг из этого пистолетика — голубой лучик, тонкий такой, он им по ящику с пивом прошелся — и все подряд, и бутылки, и ящик, на куски разваливается, как ножом режет. Я труханул, да и он испугался. Говорю ему: Христом-Богом молю, уходи отсюда, и он отвалил… Да вот у меня от тех бутылок что осталось. — Он порылся в ящике с мусором и извлек наклонно срезанную верхнюю часть пивной бутылки.

Заметив, с каким интересом адвокат и Карина рассматривают срез на стекле, парень добавил:

— Она мне без надобности, если купите пива, отдам в придачу.

— В милицию не обращались? — поинтересовался адвокат, доставая кошелек.

— Я — в ментовку? Да вы что! И вообще, мне еще жить не надоело. Если у пацана такие игрушки, то у родителей что? Крутые ребята. Я их подловил у дверей, так, мол, и так говорю, — и они без звука, сколько спросил, отстегнули. Дела надо делать тихо, без шухера.

По пути домой Александр Петрович робко спросил:

— А что такое бластер?

— Бластер — лучевое оружие, разрушающее на расстоянии, от английского «blast» — взрывать, — деловито объяснила Карина, — но я-то думала, это всего лишь выдумка писателей-фантастов.

Систематизацию собранных сведений они начали с самоубийств. Первое датировалось сентябрем прошлого года. Вдребезги пьяная старуха-алкоголичка явилась к своей дочери, жившей во втором слева подъезде, и очень шумно требовала спиртного либо денег для его приобретения. Дочь ей ничего не дала, и старуха в течение часа оглашала лестницу отчаянной визгливой бранью, пока ее зять не пригрозил вызвать милицию. Тогда она поднялась на шестой этаж, выбила оконное стекло и выпрыгнула наружу, причем в полете истошно орала до самого момента приземления. Умерла в машине «скорой помощи», продолжая шепотом материться.