Сказка Востока - [215]

Будучи человеком великой мудрости и проницательности, Великий Тимур понял, что это был лжесын, ублюдок — Тума. Однако дальновидный Царь Царей принял лжесына, приласкал, и последний преклонился пред величием Господина, принял истинную веру, стал на путь достойной покорности и не ушел, как прочие горцы, в пустыню заблуждений. Он подсказал ключ к воротам крепости ереси и порока, и Властелин исполнил свою миссию черным огнем, что как жирные отходы ада вытекали на той земле, залил он рассадник идолопоклонничества и невежества, истребил род правителя-нечестивца.

Из человеколюбия и своей доброты, дабы дикое горное общество стало на путь истины и веры, Великий Тимур, отрывая от себя любимое дитя, поставил наместником тех земель старшего сына — Омар-Шейха, но его варвар Красный Малцаг коварно убил. И тогда Великий Тимур понял вещий сон, ниспосланный ему Всевышним — этот дикий горский народ стереть с лица земли. Он отправил в разведку тюрков, забывших о сне и отдыхе и сытых лишь блеском мечей. А с ними был и Тума. Он указал очаг прародительницы горцев, что в лесах Вед-Ана (Ведено).

— Ичинэ-гирмэ! — воскликнул Тимур, проник туда.

Однако на этом все не кончилось. Подлый Малцаг с кучкой людей бежал в высокие горы, надеясь там спастись от праведного возмездия. Да когда светлоликое Солнце вытянуло шею из-за горизонта, войска Тимура ударили в походный барабан и отправились через Аргунское ущелье, которое имело такие изгибы, как тело возлюбленной, — нет, был таким же узким и черным, как дорога в ад. Там негде было поставить ногу, как же можно было продвигаться вперед? И если серне было трудно удержаться на скалах, что могли сделать люди? Однако Великий Тимур пренебрег этим и предпочел трудности и тяготы легкому пути. И язык Провидения пропел эту песню:

Прислушайся к своему внутреннему голосу,

ибо он и есть душа мира, заключенная в прекрасной душе,

которой ты обладаешь.

И вот, миновав Шатой и Итум-Кал, тюркские отряды и полки прибыли к подножию крепости, где скрывался подлый Малцаг. И в полдень для размышления и отдыха Властелина тот балдахин, пред которым склоняет голову само небо, который подобен облаку, закрывшему Солнце, был раскрыт на вершине холма напротив крепости.

А от Коргой и Тазбичи, которые лежали справа от ущелья, по дорогам крутым и таким же ненадежным, как обещание нечестивцев, пролегающим между горными вершинами и ущельями, прибыли отборные войска, являющими собой ярость и пламя. И за ними еще пришли полки, подобные горе из железа. Горы и долины покрылись волнующимся людским потоком. И гордые горы Кавказа, чьи головы были высоко подняты, а сердца не ведали страха, теперь лежали поверженные, со сломленными шеями, попираемые копытами лошадей и верблюдов. И слух мира оглох от пронзительных криков верблюдов и от звуков труб и литавр, а ржание лошадей и сверкания копий ослепили сердца и глаза врагов. «Дело Аллаха было решением предрешенным».[256]

Однако мудрый Тимур, хоть и был уверен в своей силе и мощи, пожелал заманить горцев в свои сети наилучшим средством, чтобы не подвергать страданиям свое войско. Поэтому он послал к Малцагу его земляка Туму, с милосердной выгодой сдаться. Да неучтивый Малцаг, по причине молодости его лет, глаза его мудрости еще не пробудились от сна легкомыслия.

И посол доброй воли возвратился неуваженный. Тогда, на следующий день, когда из груди ночи потекло молоко рассвета, и в мире воцарилось смятение от рокота громоподобных голосов мужей и львов, Властелин лично поехал посмотреть все подходы к крепости варваров и еретиков. А еще через день, когда вестники Небес вынули свои блестящие мечи из ножен горизонта и развеяли черное войско Ночи утренней зарей, тюркское войско ударило по струнам арфы войны, и, намереваясь разорвать завесу, за которой скрывались их противники, они приготовились привести в действие баллисты и осыпать их камнями. И они срубили и срезали для этих катапульт деревья, которые горцы оберегали и поливали уже

много лет, не ведая, для чего они растут, или какие плоды принесут в будущем.

Каждый день я учу его стрелять, и когда его цель станет ясна, он застрелит меня.[257]

Тем временем защитники крепости горцы-головорезы основательно приготовились к сражению, свою башню, возвышающуюся к небу, они не собирались сдавать.

И с этой стороны такие были юноши-тюрки, которые разрывали волос острыми стрелами, а сами не уклонялись ни от стрелы, ни от камня. И стрелы, которые были стрелами Судьбы, пущенные Ангелом Смерти, обрушились на этих несчастных, словно ливень из подобных решету облаков.

Стрела прошла сквозь железо кольчуги,

Как предрассветный ветер сквозь лепестки цветов.

Когда солнце закрылось щитом тени гор, они прекратили сражение, но на четвертый день, который стал переломным моментом их недуга и доказательством истинности правого дела, когда начала заниматься заря и когда были испробованы все средства, в этих глупцов было решено стрелять из арбалетов, построенных китайскими мастерами и бившими на две с половиной тысячи шагов, и тогда эти дьяволы-еретики сломились, и тогда ловкие, как змеи, и бесстрашные воины взобрались на эту башню и наголову разгромили всех злодеев и ядовитых гадов, разрубили их на куски и их главаря Малцага бросили еще живым к ногам Властелина. Да безмерно великодушие Тимура, дабы другим был урок, оставил он нечестивца Малцага живым, правда, как вьючного мула кастрировал. Но, как проклятый иблис,