Сказка Востока - [14]

Тот сон звездочеты объяснили: свет с севера — путь, который надо свершить, чтобы разгромить хана Золотой Орды.

И как в небе одна неподвижная Полярная звезда, так и ты на Земле единый правитель. Это грядущее отвечало помыслам Тимура, ведь он должен стать Повелителем мира и посему выступил в поход, и никакие трудности и преграды не могли его остановить на этом пути.

За пять месяцев изнурительного похода армия Тимура так и не нагнала хана Золотой Орды: кони не могли преодолеть болота Тобола; мошки, комары и слепни атаковали людей и животных, все голодали, начались болезни и недовольство не только простых воинов, но и преданного окружения. И в этот самый тяжелый момент, видимо, от нервного и физического перенапряжения, дала о себе знать старая суставная болезнь Тимура. Он слег, его лихорадило. Пребывая постоянно в липком поту, он не мог ни думать, ни командовать, ни принимать решения.

В упадке сил он понимал лишь одно, что пренебрег одним из Ясов Чингисхана: должно остерегаться преследовать войско, которое без видимой причины обращается в бегство или долго отступает, в тылу может быть ловушка, либо сильное подкрепление. И то, и другое случилось: попал он в самое затруднительное положение. И в это время сон, что очень редко бывает, ведь ублаженный женщинами и вином он обычно крепко спит. Неужели вещий? Словно наяву!

Как он любит, весь при торжественном наряде охотится Тимур на медведя в этих топях. Идет след в след, вот-вот нагонит, а не может, не может идти, все вязнет и вязнет в болоте. И вот провалился, стало его засасывать. Кричит он о помощи и спасении, а трясина все больше засасывает его. Он уже задыхается, уже чувствует прелый вкус болотного мха во рту. И тут медведь сжалился, примчался с подмогою и, хватая за уши, молвит человеческим голосом:

— Не такие уж мы неблагодарные, — дернул он с силою — оторвалась голова, а мишка любуется, — не забудем мы твоей услуги, в стольном граде водрузим башку твою на веки вечные, как символ избавления от Орды и Орды становления.

И как была голова в драгоценном шлеме, так водрузили ее на какой-то постамент, то ли из черепов, то ли еще из каких-то стонов. В общем, он уже не живой, но умереть не дают. Дух его витает, мечется, чего-то человеческого хочет, а он перед Всевышним Судом предстал, и после долгих-долгих лет заточения, после показаний всех свидетелей ему даже в аду места не нашлось. И вернули его на страшную землю, шлем-подделку напялили, бороду приклеили, в стеклянную клетку заточили, не всем подряд, а кое-кому демонстрируют.

— О-о-о!!! — зарычал, пробуждаясь от этого кошмарного сна, Тимур, обеими руками схватился за голову. — Всех звездочетов, предсказателей, мулл и шаманов ко мне, — приказал он.

Тотчас явились старцы, в смиренной позе пали пред ним на колени, ковер поцеловали:

— Что изволит наш Повелитель? — крайне услужлив их тон, покорен их взгляд, сострадание в их виде и жестах.

Пересказал Тимур им свой сон, даже от этого ему снова стало плохо. Мудрецы переглянулись, глубоко задумались, понурив головы. Но что-то сказать надо, и самый старший, самый мудрый держит слово:

— Только Владыке мира Бог мог послать такое великое знамение. И как бы мы ни были просвещены и Всевышним наделены умом, и нам нужно подумать, для того чтобы разгадать этот сон.

— Да-да, — поддержали остальные старцы, ибо кому-то надо на следующую ночь расположение звезд посмотреть, кому на бараньей лопатке погадать, кому петуха на рассвете послушать, кому и у костра попрыгать, а кому поплотнее поесть, послаще поспать, и ему во сне секрет раскроется.

Через сутки они вернулись. Но в этих диких местах и солнце вовсе не садится, и ночь не ночь — коротка, а звезд не видно. С бесконечным закатом туман над болотом стелется, а барашка — как блеет, позабыли, петуха давно уж сварили, словом, молились сутки за здравие Повелителя, но ответ, хоть и не прост, все же разгадан:

— Сколько троп знает медведь, столько хитростей ведомо охотнику, — тюркскую поговорку напомнили они, а дальше — столько хвалебных, витиеватых, по-восточному подобострастных, сладких речей, мол, Повелитель всегда на высоте, на постаменте, победитель.

Между тем, самого Тимура этот страшный сон встряхнул и придал новые силы. И не в таких переделках бывал, и немало на своем веку уже повидал — у самого борода убелена.

И хоть эти старцы мудрецы, да и он не лыком шит, видит: кое-что они предчувствуют, угадывают — глаза прячут, но не от прежнего раболепия, и пока не от измены, скорее от сомнения — не на ту «лошадку» поставили? Кто же этот будущий Повелитель-победитель?

Хоть и во сне, а башку его уже оторвать грозятся и не обязательно это будет Тохтамыш или Али-бей, что во вражеском стане. Вокруг недругов немало: не только эмиры туменов,[23] но родня и даже дети и внуки могут на поколебавшийся трон позариться, сам таким был по молодости, знает — верить никому нельзя. Вот потому денно и нощно двое самых верных стражников из числа преданных головорезов-убийц, для которых он царь и бог, охраняют его жизнь, его башку. Но это до тех пор, пока эта башка лучше других соображает.