Сказка Востока - [12]

После этого в Сарай-Берке к Тохтамышу прибыли в качестве аманатства[16] сыновья русских, северокавказских, грузинских и азербайджанских князей, а также послы и сановники из Венеции, Генуи, Константинополя, Египта, Китая и других стран. Лишь Тимур не воздал ему хвалу как Великому государю. Более того, старший сын Тимура Омар-шейх захватил Ургенч, все каракалпакские степи, вплоть до Аральского моря. А сам Тимур отобрал другой лакомый кусочек — все Закавказье. Самолюбию хана Золотой Орды была нанесена серьезная рана. Проявлять снисходительность на Востоке не принято, тем более в такой ситуации, и, значительно окрепнув, используя удобный момент, Тохтамыш в конце 1387 года внезапно напал на Трансоксиану,[17] родину Тимура, когда сам Великий эмир отдыхал на Кавказе.

Гонец, принесший весть о нападении Тохтамыша, проявил удивительную расторопность, преодолев более двух с половиной тысяч километров за семнадцать дней. И это благодаря созданной Тимуром системе дорог, караван-сараев,[18] анчосов.[19]

Положение сложилось опасное. Тохтамыш разбил войска Омар-шейха, занял Хорезм, Бухару, Карши, и уже Самарканд был в окружении, когда после стремительного марша, загубив немало воинов и лошадей, у родной столицы появился сам Тимур. Тохтамыш даже в бой не вступил. Как лиса прячется в нору, так и он удалился быстро в свои степи.

После этого, казалось бы, Тохтамыш должен был угомониться, однако все случилось наоборот: суровой зимой 1388–1389 годов он вновь объявился. И не думая о внезапности, использовании случая, он готовился к войне серьезной, хорошо спланированной и, как надеялся, решительной и окончательной. Тохтамыш собрал огромное войско, где бок о бок с тюрками и монголами должны были биться его вассалы: русские, кавказцы, болгары и литовцы.

Через прекрасно налаженную разведку, в том числе и в самой ставке Тохтамыша, Тимур знал обо всех передвижениях своего врага. Послав сына, Омар-шейха, в обход, сам Великий эмир выступил навстречу Тохтамышу.

Сшибка, произошедшая в окрестностях Ходжента в январе 1389 года, носила характер неустойчивый и жестокий. Тохтамышевы рати были гораздо многочисленнее, но недостаточно сплоченные. И тем не менее, он заметно наступал, как вдруг появившийся у него в тылу Омар-шейх смял его линии, что быстро привело к панике и обычному в таких обстоятельствах беспорядочному бегству. Объединенные силы золотоордынцев переправились через Сырдарью и затерялись в необъятных степных просторах.

Эти повторяющиеся набеги убедили Тимура в том, что Тохтамыш очень опасен, а Тимур в жизни следовал всегда трем основным принципам: никогда не превращать свою страну в арену сражений, не уходить в оборону, всегда атаковать так стремительно, как позволяет состояние коней. Приказ о боевом походе был отдан. Военачальники стали роптать, мол, армия измотана, надо бы передохнуть. Тимур все понимал — у воинов нет стимула. В предыдущих походах всем досталась огромная добыча: скот, рабы, наложницы. И теперь хочется всем этим насладиться, расслабиться. Но так можно растерять армию, утратить боевой дух, дисциплину, дикость кочевника, а приобрести мягкий нрав оседлого человека.

Осенью 1390 года Тимур созвал Курултай[20] по поводу женитьбы своего сына Мираншаха. Тогда же им были отданы последние распоряжения о подготовке к выступлению в поход. Под Ташкентом он сделал смотр войскам, пополнил их вооружение и снаряжение, назначил командиров и выслал вперед эмиссаров, лазутчиков и передовые отряды с заданием подготовить пути следования, а также собрать сведения о позициях, занимаемых противником.

К северу от Сырдарьи раскинулись необъятные пространства Золотой Орды. Как только войска Тимура перешли реку, в лагерь Великого эмира явились послы Тохтамыша с подарками Тимуру от имени хана: девять великолепных коней и сокол в бриллиантовом ожерелье, а также передали письмо вроде уважительное, по сути — то ли хитрое, то ли боязливое, в целом лукавое, просит дружбы навек.

— Я никогда не нуждался ни в чьей дружбе, ни в союзе с кем-либо, — сказал послам Тимур. — Когда ваш повелитель был ранен и преследовался врагами, я, как известно, оказал ему помощь и назвал его сыном — тогда никому неизвестного человека, и в борьбе с Урус-ханом я потерял многих своих воинов. Взамен я от него ничего не просил. Он вспомнил обо мне для того, чтобы выразить свое презрение, поступить со мною как с самозванцем, тогда как я построил свое благополучие собственными руками, не имея, в отличие от него, счастья быть рожденным на троне. Да будет он удушен своим желанием мира. Горе ему! Он разбудил богов войны, роковым оружием которых я являюсь!

Неизвестно, чем руководствовался Тохтамыш, но, несмотря на этот грозный ответ, он проявил упорство и вновь прислал послов к Тимуру, в том числе и родственника Тимура, что служил при дворе Тохтамыша.

— Хан слишком часто нарушал клятвы, — сурово отвечал Тимур. — Если он искренне желает мира, то пусть пришлет Али-бея на переговоры с моими военачальниками.

Али-бей — главный советник хана Золотой Орды, человек смелый, решительный и одаренный, когда-то в молодости вместе с Тимуром промышлял грабежом на караванных путях. Долго шли они по авантюрным тропам жизни плечом к плечу, не раз спасая друг друга. А когда добрались до власти, поняли, что она может быть лишь в одних руках. Притесненный Али-бей убрался на север, в Орду, проявил себя не только в ратных делах, но и в придворных хитросплетениях, во всяком случае, стал влиятельным сановником, к которому Тохтамыш прислушивался. Тимур, желая личной встречи со старым другом, надеялся, видимо, склонить его к себе или хотя бы нейтрализовать, однако Али-бей не приехал. Тогда Тимур заявил, что впредь не позволит пустым речам сбить себя с избранного пути! Он не будет знать покоя, пока «не угаснут Тохтамышевы очи от зренья моей мести!»