Сказка в творчестве Н.А. Римского-Корсакова - [31]

В разгар работы, на одной из репетиций взволнованный Николай Андреевич сообщил, что 19 марта его уволили из консерватории. Прославленный русский композитор, профессор, составлявший в течение тридцати четырех лет славу и гордость консерватории, ныне стараниями косного руководства от нее отставлен за гражданскую смелость, за то, что поддерживал революционно настроенных студентов и разоблачал поступки реакционной дирекции.

Эта весть всколыхнула всю передовую Россию. Известные музыканты — А. К. Глазунов, А. К. Лядов, А. Н. Есипова, Ф. М. Блуменфельд и другие в знак протеста демонстративно вышли из состава профессоров консерватории. Дирекция Русского музыкального общества, которая руководила консерваторией и санкционировала увольнение Римского-Корсакова, была подвергнута широкому общественному бойкоту: публика не посещала концерты, русские артисты и гастролеры из-за границы отказывались выступать, знаменитые иностранные музыканты публично отказывались от звания почетных членов этого общества. События нарастали, как снежный ком, после увольнения Римского-Корсакова, и постановка ”Кащея” в такой лавине событий заняла важное место. Молодые ее участники, у которых отставка учителя вызвала бурю негодования, с еще большей энергией и горячностью стали готовить премьеру, видя в предстоящем спектакле демонстрацию против произвола и в защиту любимого профессора. А полиция удвоила слежку — ведь с этого времени все, что было связано с именем опального композитора, получило в ее глазах окраску "неблагонадежности”.

Немало музыкальных сказок сложил Н. А. Римский-Корсаков. Но эта была особенной. Если в чудесной "Снегурочке” — "весенней сказке" — он воспел солнечное светлое царство безмятежных жителей, которыми правит мудрый и человечный Берендей, то в "осенней сказочке" он поведал о мрачном, холодном царстве отвратительного, беспощадного тирана Кащея, у которого обречено на гибель все живое, стремящееся к свободе и любви. Римский-Корсаков сам написал либретто на основе народной сказки, частично используя сценарий, сделанный одним из тогдашних литераторов Е. М. Петровским.

Вот как описано царство злого Кащея в партитуре оперы (в ремарке): "Унылая, мрачная картина, Глухая осень. Небо затянуто густыми тучами. Чахлые деревья и кусты наполовину покрыты желтой и красной листвою”. На крыше терема Кащея — филин со светящимися глазами, вокруг — частокол, "колья которого, за исключением одного, усажены черепами”. Зловещая, мрачная картина! Гнетущая атмосфера эта, а также и сам уродливый старец Кащей получают в опере выразительную музыкальную характеристику: оцепенелые, почти мертвенные звучности, острые, изломанные, резкие мелодические линии, механистические, нарочито однообразные ритмы, колюче-острые или тускло-сумрачные тембры. Весь этот комплекс художественных средств, обличающих античеловеческую сущность Кащея, изумил современников композитора своей смелостью, характеристичностью и новизной.

У Кащея томится племянница — юная и прекрасная Царевна Ненаглядная Краса, невеста Ивана-Королевича, насильственно с ним разлученная. Ее образ — полнейшая противоположность Кашею, как противоположны жизнь и смерть, свет и тьма, добро и зло. В музыке Царевны главное — мягкая, лирическая русская песенность, поэтичные, светлые оркестровые звучания. Этот важный образный контраст — Кащей и Царевна — "заявлен” композитором уже в небольшом симфоническом вступлении к опере, где как бы сталкиваются два мира. Это застылые, оцепенелые аккорды и краткий, лишенный всякой певучести, угловатый и как бы ”хромаю-щий” лейтмотив Кащея, он неоднократно возникает в опере как злобный оскал, — и напевный лейтмотив Царевны.

Поднимается занавес — мы в безжизненном Кащеевом царстве. Из терема доносится голос тоскующей Царевны: ”Дни без просвета, бессонные ночи”, — жалуется она на свою судьбу. Слышится голос Кащея — его вокальная характеристика полна едкой иронии: тонкий голос, поющий всегда в высоких регистрах, нередко срывается на злой визг. Таких "героев” история оперной сцены до того, кажется, почти не знала!

Кащей зовет Царевну — спела б она ему песню, или сказку сложила б, а она будто и не слышит. Она полна мыслей о своем женихе, где-то он, что с ним? Тогда дряхлый Кащей сам выходит на крыльцо, хромая, опираясь на клюку, — все это изображает музыка: тут и "хромающий” лейтмотив, и низвергающаяся хроматическая гамма, передающая его отвратительный, с издевкой, старческий смешок ”хе-хе-хе...” Кащей показывает Царевне вещее зеркальце, а в нем она видит своего Ивана-Королевича рядом с дивной красавицей! Это его дочь Кащеевна. В ее слезинке спрятал он свою смерть — ведь она так же зла и бессердечна, как отец, а потому никогда не прольет слезинки, так что жить Кащею вечно. Но вдруг он отшатывается от зеркальца — ему померещилось, что в глазах дочери сверкнула слеза. Разбивается выроненное им зеркальце, Кащей и Царевна поют необычный дуэт: каждый о своем. Девица мечтает об Иване-Королевиче — нет, не мог он ее забыть с той красавицей! Кащей мрачно гадает: ”не может быть, чтоб это смерть моя пришла...”