Сказка в творчестве Н.А. Римского-Корсакова - [20]

Идея воплощения в опере всепобеждающей силы вечно живого искусства притягивает как магнит композиторов прошлого и современности. Вспомним хотя бы миф об Орфее, удивительной силой своего искусства покорившем подземных духов. По существу, этим сюжетом с ”Орфея” Якопо Пери и началась история оперы. К древнему мифу в разное время обращались Монтеверди, Глюк, Гайдн, современный японский композитор Акутагава. Образ же новгородского Орфея — Садко запечатлел в своем творчестве Н. А. Римский-Корсаков, прекрасно знавший и любивший былины Кирши Данилова. По словам композитора, Садко — ”гений-творец, один из тех, кто, нося в себе ”искру божества”, создавал наиболее замечательные древние народные песни”. Тема искусства, его вдохновенная животворная красота постоянно влекла Римского-Корсакова и стала одной из центральных в творчестве композитора, определила его подход к разнообразным сюжетам, отражающим жизнь и историю народа. Перед слушателями словно оживают страницы сказок, легенд, древние обычаи, языческие обряды. Любуясь красотой форм народного искусства, Римский-Корсаков стремился передать их характерные особенности в своих произведениях, бережно донести до зрителя-слушателя их первозданно-неповторимый облик.

Эстетические воззрения композитора формируются в 60-е годы XIX века — знаменательную эпоху небывалого подъема всех областей русской культуры. Это выставки художников-передвижников, деятельность журнала ”Современник”. В эти же годы складывается Новая русская музыкальная школа, или, как назвал ее идейный вдохновитель, критик и историк искусства В. В. Стасов, ”Могучая кучка”, демократические убеждения которой утверждались под самым непосредственным влиянием эстетики Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова. Пять композиторов, пять ярких индивидуальностей образовали содружество, целью которого стало глубокое познание жизни народной во всем ее многообразии: истории и бытового уклада, поэтических верований и обычаев, что побудило к пристальному изучению творчества народа. Особенно близкой Римскому-Корсакову стала одна из самых важных идей народного искусства — победа добра над злом, света над мраком, торжество справедливости. Народна по своей сути и идея всепокоряющей силы и могущества искусства. Композитор поставил перед собой задачу выразить в своих творениях целое народное мировоззрение. Огромное влияние в этом плане на Римского-Корсакова оказала работа видного исследователе русского фольклора А. Н. Афанасьева ”Поэтические воззрения славян на природу”, усилив его необычайный интерес к народной музыке. В 1877 году появляется сборник русских народных песен, составленный самим композитором (”100 русских народных песен”), куда были включены былины, протяжные и плясовые песни, а также песни обрядовые и игровые — наиболее любимые Римским-Корсаковым. ”Я увлекся поэтической стороной культа поклонения солнцу и искал его остатков и отзвуков в мелодиях и текстах песен. Картины древнего языческого времени и дух его представлялись мне с большой ясностью и манили прелестью старины”.

Сюжет былины ”Садко” волновал Римского-Корсакова на протяжении почти тридцати лет. Надо сказать, что замысел создания музыкального произведения, посвященного приключениям Садко, увлек не только Римского-Корсакова, но и других представителей Новой русской музыкальной школы. Еще в 1861 году Стасов пытался склонить Балакирева к написанию "морской симфонии” по мотивам былины о Садко. Впоследствии этим сюжетом заинтересовался Мусоргский. Но так же как и Балакирев, он не реализовал эту идею, предложив сюжет Римскому-Корсакову. В 1867 году появилась симфоническая картина ”Садко”, где Римский-Корсаков использовал один эпизод былины: приключения героя на море-окияне. В предисловии к партитуре Николай Андреевич кратко изложил программу своего сочинения. ”Стал среди моря корабль Садко, Новгородского гостя. По жребию бросили самого Садко в море, в дань Царю Морскому, и пошел корабль своим путем-дорогою. Остался Садко среди моря один со своими гусельками яровчатыми, и увлек его Царь Морской в свое царство подводное. А в царстве подводном шел большой пир: Царь Морской выдавал свою дочь за Окиян-море. Заставил он Садко играть на гуслях, и расплясался Царь Морской, а с ним и все его царство подводное. От пляски той всколыхалося Окиян-море и стало ломать-топить корабли... Но оборвал Садко струны на гуслях, и прекратилася пляска, и море затихло”.

Красочная, живописно-колористическая музыка, рисующая картину моря, фантастический эпизод погружения героя на дно морское и яркие темы народно-танцевального склада воплощают два контрастных образа, столь характерных для творчества Римского-Корсакова в целом. Здесь также намечается чарующе-волшебный образ Морской царевны, охарактеризованный с помощью музыки лирико-созерцательного плана. В этом раннем произведении со всей яркостью проявился и изумительный талант музыканта-живописца, погружающего слушателя в чудесный мир богатейшей фантазии народа. По словам А. Н. Серова, "сквозь таинственную среду морской струи вы видите, как возникают, точно привидения, не то величественные, не то смешные фигуры старого морского царя и его гостей”. Все это найдет дальнейшее продолжение и в одноименной опере, куда войдут основные темы-образы симфонической пьесы — своеобразного эскиза монументальной музыкально-театральной концепции: моря, Морской царевны, певца-гусляра Садко.