Сказка в дом стучится - [32]

— А зачем приходишь? — спросила я, поняв, что пауза затянулась.

Вспомнила заодно, как Марианна говорила, что гонит брата, а он не уходит. Кто ж из них двоих врет?

— Не знаю. Пожрать, поспать, собаку погладить, наверное. Разве этого мало для простого мужского счастья?

— А где во всем этом счастье сыновья?

— Где-то там, — усмехнулся Валера довольно горько. — Сенька, когда прихожу, уже спать собирается. Мне умные дамы говорят, не лезь, а то не уснёт. Никита тут же делает вид, что у него куча недоделанных уроков. Вот именно в девять вечера их надо садиться делать. После смерти матери они твердили, не трогай ребёнка, ему и без тебя тяжело. Теперь — не трогай ребёнка, он учится. Я и не трогаю, тогда мне начинают выговаривать: какой ты отец, если тебе на детей плевать?! Вас, баб, не поймёшь.

— Кто они? — не интересовалась я подробностями, а просто хотела свести неприятный разговор на нет.

— Все, кроме матери. Та просто говорит, что Наташины дети ее не касаются. Кто вас, баб, поймёт, сказал же… Елена Михайловна злится на Наташу, это понятно, но я честно не понимаю, почему она ничего не чувствует к этим детям.

— А ты? Ты много к ним чувствуешь, если говоришь, что готов отдать их первому встречному.

Снова тяжелый вдох и выдох. Глаза открыты, но смотрят в потолок.

— Я этого не сказал. Не передергивай мои слова. Я сказал, что хочу найти семью, в которой они будут чувствовать, что их любят. Чувствовать, понимаешь?

— Ты их любишь? Даже малыша?

Валера ещё сильнее вжался затылком в подголовник и выдохнул даже сильнее прежнего. Точно у него щемило грудину.

— Это не имеет значения. Дети считают, что я их не люблю. Этого достаточно. И все вокруг так считают. Александра, я не на приёме у психолога, кажется.

— Может, тебе стоит туда записаться?

— Я разберусь с собой как-нибудь сам. Сейчас речь не обо мне. Хотя нет, обо мне. Все уже знают, что ты делаешь Сеньке день рождения и теперь будут думать, что я сказал тебе какую-то гадость, поэтому ты обиделась и ушла. Пойми, я не хочу выслушивать от Марианны очередное «ты — козел».

— Но ведь ты действительно сказал мне гадость.

— Ну сказал. Так я уже услышал от тебя про козла тире верблюда. Странно, что не жирафа. У нас в стране двойное налогообложение, но не матом же.

Он откинул голову в сторону и тут же поймал мой взгляд — я же очерчивала им его профиль.

— Хватит, Александра, ругаться на пустом месте. Я даже готов тебе заплатить, чтобы мы не чувствовали перед друг другом никаких обязательств. Я посмотрел расценки на твоей страничке. Я заплачу верхнюю планку и ещё тридцать процентов за моральный ущерб, идёт?

Посмотрел, вот как? Нашел, когда захотел. Десять лет во мне необходимости не возникало…

— Нет, не идет… Я не возьму от тебя денег.

— Господи, ну возьми их не от меня! — он подтянулся за руль и плотнее вжался в спинку водительского кресла. — Хочешь, их переведёт тебе Елена Михайловна? Или сделает тебе бессрочный кредит на лимонные кексики?

Ох, издевается… Да чтоб тебя! Чтоб у тебя пуговица от пиджака отлетела!

— Это не ее внук…

— Александра, — его глаза смеялись. — Ладно, скажу тебе правду. Так и быть. Сеньке не нужен никакой день рождения. Это я очень хочу увидеть тебя в платье. Можно заплатить за это? А?

Он уже повернулся ко мне почти полностью, даже рука его переползла на подголовник моего кресла.

— Два часа представления с дорогой, плюс надбавка за вредность. Итого двадцать тысяч — это вообще не вопрос.

— Я не возьму с тебя денег, ясно? — уже реально злилась я.

Это разве поведение взрослого мужика?

— С меня или от меня?

Этот мужик почти трогал меня носом.

— Какая разница! — просто воскликнула я без вопросительной интонации.

Шея затекла от напряжения. Как и все тело. Не отодвинуться. Опять надушился чем-то противным!

— Большая… Но если для тебя нет никакой разницы, то получается, я увижу тебя в платье бесплатно?

— Я буду в сарафане.

— В русском народном?

— В казачьем, но ты все равно их не отличишь.

— Это который красный или зелёный?

Я напряглась еще больше. Он улыбнулся. Во все лицо.

— Меньше дрыхнуть надо. Я всю твою страницу излазил, даже видео глянул, так что знаю, за что плачу. И отзывы прочитал. От благодарных пап между прочим тоже. Ну, Сказочница Аля, будет у моего Арсения сказка или нет?

Он сделал паузу, но я не думала давать ответ. Я уже сказала ему — нет.

— Обещаю написать отзыв, — Валера по привычке буравил меня взглядом, но не колким. Однако ж и не умоляющим. — Правдивый. Так что постарайся мне понравиться.

Я сохранила лицо серьезным. Это было трудно, потому что его расплывалось в улыбке все больше и больше. Может, он действительно счастлив, что я не спала с его отцом?

— Я, кажется, тебе уже понравилась, раз ты не знаешь уже, с какого бока ко мне подкатить.

Он свёл губы, зажал улыбку зубами.

— С левого. До правого мне не дотянуться. На котором бедре у тебя шрам?

— На правом. Но под сарафаном ты все равно его не увидишь…

Дышать стало совершенно невозможно. Может, у него печка случайно включилась. Умная тетка в компе Мерса решила, что наши отношения нужно малость подогреть? Не сработал же мой внутренний кипятильник… Не с Терёхиным, не с ним… Даже если он не прочь развлечься. А он явно не прочь…