Сказка со счастливым концом - [2]

  — Ну, уж нет. Он, как всегда, загонит меня домой.

  И будто по подсказке громкий голос донесся с веранды соседнего дома:

  — Молли Джейн! Время обедать. Домой! Сейчас же!

  Ни «пожалуйста». Ни терпеливых уговоров. Ни ласковых слов любви...

  Да, Кариcса знала, какие чувства вызывает такое обращение. Обида жива и до сих пор, хотя прошло двадцать лет.

  — Не хочу! — крикнула в ответ Молли, скрестила на груди руки и топнула ногой. Кариcса спрятала улыбку

  В городе ходили слухи, что отец Молли один воспитывает дочь. Кариcса из этого сделала вывод, что он разведен. По неухоженному виду и мятежному настроению девочки чувствовалось, что она давно живет без матери.

  И зачем мистер Эллиот переехал сюда? Чтобы быть подальше от своей бывшей? Если дело обстоит так, то он законченный эгоист.

  — Молли! Я сказал «сейчас же»!

  Решив не обострять ситуацию, Кариcса предложила:

  — Молли, почему бы тебе и впрямь не пойти пообедать? А я поговорю с твоим папой. Может быть, он разрешит тебе прийти позже?

  — Правда? — Лицо девочки озарилось надеждой.

  Кариcса улыбнулась и кивнула, надеясь, что сможет уговорить это чудовище разрешить дочери провести немного времени с незнакомой особой. Впрочем, она не собиралась долго оставаться незнакомой.

  — Правильно. Тогда я побежала.

  Молли послала ей очаровательную улыбку и помчалась через двор к своему дому.

  — Папа! Папа! Кариcса хочет поговорить с тобой. У нее много лягушек и всякого другого. Она ищет пасхального кролика. Она сказала, что после обеда я могу прийти к ней поиграть. А что у нас на обед? Это долго? Я хочу поиграть.

  Слова Молли наполнили двор. Через мгновение девочка скрылась в доме, а затем появился он.

  О боже.

  У Кариссы перехватило дыхание, когда она оказалась лицом к лицу с чудовищем.

  Высокий, стройный, настоящая боевая машина. Невольно в уме возникает такое сравнение. И эта боевая машина спустилась с заднего крыльца и идет через двор к ней. Сложенные на груди руки, вечная хмурость, сжатые губы словно говорили: я в плохом настроении, отстань от меня.

  И неважно, что на скрещенных руках вырисовывалось прекрасное сплетение мышц. И неважно, что черная футболка с короткими рукавами подчеркивала его мрачную привлекательность. На нем было написано: «Мне не нравится этот мир». Кариcса раньше уже имела дело с людьми такого склада.

  — Мистер Эллиот, я Кариcса Льюис, ваша соседка.

  Он остановился в двух шагах от нее. Все, что она хотела сказать ему, замерло на губах. Ей пришлось взять себя в руки, чтобы не выглядеть размазней. Да, он действительно великолепен!

  Конечно, он все еще выглядел хмурым, и губы неодобрительно сжимались в тонкую линию. Но глаза! Темно-карие, цвета расплавленного шоколада. Самые длинные ресницы, какие она когда-либо видела у мужчин, подчеркивали уникальный цвет глаз и придавали им сексуальное выражение. Но морщина между бровей, очевидно, залегла на все оставшиеся дни.

  — Меня зовут Бруди, — недовольно буркнул он. — Вам не следовало давать моей дочери надежду, говоря, будто она может прийти к вам поиграть.

  Неприятно, что он сразу взял нравоучительный тон.

  — Я сказала, что она должна сначала обсудить это с вами, но если вы не возражаете...

  — Я вас не знаю. — Он еще больше помрачнел. Кариcса не собиралась строить с этим парнем долговременные отношения. Особенно после последней катастрофы. Это реальный мир, дорогуша, а не фантастическая земля.

  И если кому-нибудь это надо было узнавать, то она уже давно знала.

  В три года потеряв родителей, Кариcса осталась сиротой. Две ее сестры тут же были удочерены, а она на целый год задержалась в приюте, чтобы в одиночку противостоять задирам, голоду и нашествию мышей. Она и сегодня вздрагивала при мысли об этих маленьких тварях. Когда через год ее, наконец, удочерили, ей хватило одного взгляда на новых родителей, чтобы представить, что ее ждет.

  И правда, если сиротство было дурным сном, то жизнь с Лавеллами — кошмаром...

  Да, реальный мир суров, а плохие воспоминания детства сохраняются всю жизнь. На лице Молли, несмотря на вызов, с каким девочка смотрела на мир, Кариcса разглядела болезненную ранимость и приняла решение — оградить малышку хотя бы от половины обид, какие выпали на ее долю.

  — Послушайте, Бруди. Я честная гражданка, плачу налоги, у меня собственный бизнес, и любой в этом городе поклянется, что я очень люблю детей. Вы слышали о магазине «Все для веселья»?

  — Меня долго не было здесь, — покачал он головой. — А сейчас у меня много дел: надо устроиться в доме, найти подходящую для Молли школу.

  Во всяком случае, за это она не может винить его.

  — У меня лавка с ярмарочными игрушками. Дети любят ее.

  И она тоже любила. Это был ее маленький островок магии в окружающем ужасном мире. Пусть это всего лишь ряды полок с нарядными феями, золотыми эльфами или танцовщицами в алых тюлевых пачках или с серебряными крыльями, усыпанными блестками, Кариcса получала несказанное удовольствие от своей работы.

  — Лавка с ярмарочными игрушками? — Насупленные брови разошлись и взлетели вверх.

  — Лучшая по эту сторону от Сиднея, — проговорила она, не понимая, почему должна отчитываться перед этим мужчиной. К тому же он выглядел человеком, готовым насмехаться над любой фантазией.