Сказка Шварцвальда - [83]

Бедняга от волнения покрылся пунцовыми пятнами, рука его задрожала, дыхание сбилось. Старательно пряча глаза от настойчивого взора Кристины, он с трудом выдавил

— Госпожа… Простите… Кристина, почему ты так давно не приезжала в Марцелль? Я запомнил тебя нежным хрупким созданием, помнишь, я делал с тебя наброски для местной часовни? А ныне… Я преклоняю колени перед твоей божественной красотой, из ангела ты стала…..подобна Мадонне…

Кристина испуганно приложила пальчики к его губам.

— Тихо. Молчи!! Не дай Бог, услышит тебя лихой человек и обвинит в ереси… Не можно простому грешному, тем более женщине, уподобляться святой. Не смей даже в мыслях меня с ней сравнивать, иначе беды не избежать…

— Но Крест Святой, любезная моя Кристина, что с тобой случилось за этот год? Ты расцвела подобно розе в мае, подобно нежному бутону пиона… Подобно…

— Бедный мой друг. Ты слишком давно не видел меня, вот и позабыл…. но не беда. Теперь я буду чаще наведываться в Марцелль, отец, наконец, то смирился с тем, что его Птичка подросла, оперилась и может сама вылетать из гнездышка

Кристина весело рассмеялась, быстро чмокнув все еще смущенного художника в пунцовую щеку.

— Так что мой дорогой мастер, возьмете меня в подмастерья с небольшим вознаграждением за хорошо разведенные краски и вымытые кисти??

Яков немного придя в себя, наконец, улыбнулся и по старой привычке легко ущипнул Кристину за локоток

— Беру тебя в подмастерья, мои оперившийся Ангел. Ты надолго сегодня к нам залетела или лишь на мгновение? Смутить бедного художника, лишить его покоя и украсть навеки его сердце?

Кристина все еще не могла взять в толк, что происходит между ней и ее давнишним приятелем, ее кумиром, человеком, мастерством и талантом которого она восхищалась с раннего детства, считая именно его ангелом сошедшим на грешную землю с небес, чтобы на простом холсте создавать сказочные пейзажи и изображать лица людей, подобно их отражению в зеркале или даже лучше. Ей даже показалось, что бедный Яков чем-то заболел, поэтому он так странно смотрит и говорит чужие слова. Может, немного подождать и хворь его как рукой снимет?

Кристина внимательно взглянула на художника, склонившегося над холстом с изображением высокого господина в темно синем камзоле, держащего на руках хрупкую левретку.

"Почему я никогда не замечала, что он хорош собой? — невольно думала девушка, разглядывая живописца, — у него приятное открытое лицо, кудри отливают на полуденном солнце бронзой, а глаза… У него глаза искрятся на солнце подобно кристаллам, нет, они словно налившиеся соком вишни в саду у матушки Хильды… Он строен, хорошо сложен. Наверное здесь в Марцелле во время святочных гуляний у него нет отбоя от девушек… Яков… И имя его звучит как…. Как перезвон колокольцев… Почему я не замечала всего этого раньше? Святая Дева, он красив, словно принц из сказки об Элизе и ее братьях, что рассказывала нам матушка Хильда…… И что же мне теперь с этим делать?

Оставим на время погруженную в сердечные раздумья бедняжку, дадим ее мечущейся душе немного успокоиться и вспомнить, наконец, с какой целью она приехала в славный город Марцелль.

Громкие крики, перемежающиеся с детским смехом, заставили вздрогнуть замечтавшуюся девушку, она резко приподнялась и, чуть не опрокинув на пол ступку с пигментом, стремительно бросилась к выходу из мастерской. Яков проводил ее удивленным взглядом и тяжело вздохнув, вернулся к работе. Заказчик должен был подойти с минуты на минуту.

Сначала Кристина заметила лишь галдящую людскую толпу, окруженную любопытной стайкой детей, старающихся протиснуться через тела зевак. Некоторые маленькие хитрецы, опустившись на колени, успешно пробирались в центр между ног зазевавшихся взрослых.

Не мешкая ни минуты, Кристина подскочила к кучке людей гудящей словно рой пчел и улучив возможность, подобно ужу проскользнула в ее центр.

Там находился чудный пестрый шатер, возвышающийся над повозкой, игрушечный балаган странствующих кукольников, дающий чудное представление, приносящее столь много удовольствия окружившим его благодарным зрителям, большим и малым, с горящими от восторга глазами, радостно смеющимся и улюлюкающим.

Артисты разыгрывали сценку про скупого священника, собирающего подати у своей паствы и не брезгующего похлопывать по круглому заду то аппетитную торговку, то наивную пастушку.

Зрители радостно приветствовали смелые шутки бродячих артистов, не боясь вслух сравнивать кукольного сборщика податей с алчном прототипом — отцом Казимиром, протоиреем местной церкви, грустно прославившимся не только своей невероятной жадностью, но и похотливостью и чревоугодием. Люди смеялись от души над его нелепыми ужимками и причудами. Кристина не заметила сколько времени, она порой согнувшись до земли от хохота, вся мокрая от слез, простояла перед лоскутной пестрой сценой. И лишь, когда смешное представление закончилось, и кукольник, вежливо откланялся не желающим расходиться зрителям вместе со своими куклами, держа их на обеих руках и одновременно склоняя деревянные головки глупца священника и толстой грудастой торговки, девушка наконец, вспомнила, что так и не выполнила наказ Вильгельма и не купила закончившиеся у отца эмали. Вежливо раздвигая зевак, она выбралась из толпы и машинально протянула руку к поясу.