Сказка Шварцвальда - [22]

Но Маше до обретения волшебного пароля далеко… она находится во власти приторно сладкой иллюзии, его возможного возвращения, его внезапного звонка. Она еще его ждет, но уже больна. Смертельно. Больна каждодневной болью, не сбывшейся надеждой, разговорами с пустотой, бесконечными переживаниями и пережевываниями случившегося… Она практически сошла с ума, потому что во сне любима, во сне желаема, востребована, но стоит лишь пробудиться, как приговор, ежеутренний приговор приводится вновь в исполнение, напоминая ей, что Денис ушел… навсегда… Он жив, но не живет для нее, он вне времени, вне пространства, он счастливо отделался, он заметил дорожный знак — GAME OVER немного раньше и переиграл партию, а скорее просто никогда ее не любил… поэтому и сориентировался во время.

Боже милостивый? Возможно ли мне упокоение?

Конечно, да. Дитя мое — вот оно искрится в переливах кровавого испанского вина, где сладость жаркого южного солнца счастливо влюбилась в безумие страстного фламенко, где сердечный такт аллегриаса вторит аритмичной партитуре твоего собственного раненного сердца. Аве Мария! Amantes — amentes evviva — влюбленные — безумные да здравствуют!!

Но желанный покой подобен ускользающему миражу, чем меньше драгоценной влаги на дне бокала, там все дальше сказочное эльдорадо. Фата Моргана смеется над несчастной, никому не нужной, надоевшей, сломанной куклой. Обманывает ее, обещая излечение, но даря лишь разочарование и непреходящее чувство вины.

Маша скрывает следы преступления подальше от глаз дочери, которая возвращается с прогулки и который раз с тревогой и удивлением пытается заглянуть в заплаканное распухшее лицо матери, которое та безуспешно прячет, уходя в другую комнату.

Бедная девочка все чаще думает, что она сама и есть причина маминых слез и безуспешно ищет промахи в своем поведении.

Но Маша как обычно ни о чем не спросит взволнованную дочь, и ничего не скажет ей, оставив в недоумении. Она, быстро покормив ее, удалится в свою спальню, и плотно прикрыв дверь, вновь окунется в пучину отчаяния и сладостно культивируемой боли, ставшей наркотиком, бессменным партнером в игре, под названием — "Сделай мне больно, ударь посильнее".

— Хей, малышка! Ты начинаешь мне надоедать! Не пора ли сменить декорации?

Ирина Кушнир

Странное недомогание лишило Ирину сил на довольно длительный срок. В течении недели, она не могла вернуться к исполнению служебных обязанностей.

Все попытки подняться с кровати и заняться собой заканчивались неудачей. Через пять минут вертикального положения у нее начинало давить виски, учащалось сердцебиение, и по телу, начиная со спины, заканчивая макушкой пробегала омерзительная горячая волна, вызывающая прилив крови к лицу и липкий холодный пот. Если в этот момент женщина не успевала облокотиться на кровать или стул, то ноги подкашивались, и она невольно опускалась на пол, стараясь глубоко и равномерно дышать в надежде, что ее отпустит. Если бы только физиологическое недомогание вызывало страдание, отнюдь, вместе с изнуряющими приливами на нее обрушивался животный страх, страх, природа и причина которого была не известна. Это был первородный страх перед неизвестностью, мрачные предчувствия отравляли кровь, ужас неизбежного раскаянья в содеянном не давал ей спокойно дышать. Ее истязало чувство вины, неожиданно подкараулившее, заставшее врасплох, чувство дотоле редко навещавшее самоуверенную красавицу.

Постепенно приступы слабости и панического страха стали реже и короче, но должна была пройти еще одна неделя, пока силы окончательно вернулись к госпоже Кушнир, а непредвиденное чувство страха и неизбежности неминуемого наказания за манипуляцию над человеческим существом наконец оставили ее в покое. Ирина Кушнир обрела прежнее лицо, красивое и холодное. Лицо Снежной Королевы, любимый мальчик которой, немного пошалив, вновь вернулся в сверкающий ледяной чертог.

Чувство вины некоторое время еще давало о себе знать, периодически погружая ее в мрачные раздумья, но время великий волшебник, через месяц и от него ничего не осталось.

Все вернулось на круги своя.

Возвращение домой — радостно улыбающийся Денис — готовый изысканный ужин на столе — отдых на диване в компании с новым шедевром киноиндустрии — потрясающий секс (слишком потрясающий, такой был лишь с первые годы их совместной жизни) — ночь — легкий завтрак — поездка в ненавистный офисный виварий, гламурный гадюшник — возвращение домой. Круг замкнулся, дни закрутились в мелькающем однообразном калейдоскопе, полностью стирая воспоминания о дне, проведенном в компании с таинственной тезкой, подарившей ей второй шанс.

Не прошло и нескольких месяцев сладкой безмятежной жизни, как все наставления ведьмы были благополучно забыты, и Ирина устроила Денису первую показательную порку.

Тот майский день вообще был особенный, с самого утра он не задался, раздражение нарастало начиная с офиса, когда Людмила, ее свежее назначенная секретарша — референт позволила себе недвусмысленный презрительно насмешливый взгляд на внезапно зацепившиеся и поехавшие чулки начальницы. Только чудо спасло беднягу от неминуемого увольнения, звонок Царя остудил разгорающийся в душе Ирины пожар, отвлек от неминуемой экзекуции. Выйдя из кабинета с новым назначением в кармане, госпожа Кушнир уже не позволила себе опуститься до наказания глупой блондинки, правда дав себе обещание избавиться от нахалки при ее следующей малейшей оплошности… Итак, грядут перемены — босс только что назначил ее куратором филиала холдинга в Гессене, что означает не только подъем дохода на 35 процентов и личного шофера, но и возможность покупки недвижимости за счет беспроцентного кредита корпорации в Германии. А с глупой зарвавшейся девицей, виноватой уже в том, что ее тело молодо, свежо, желанно и доступно для персонала в брюках, она еще не закончила, оставит лакомый кусочек мести на десерт.