Сказка про Ваньку - [10]
Как червяк, замотанный в веревку, крепко, видать, побитый, источал он веселие пополам с оторопью. Шагнул к палачу, сказал обалдело:
— Видел, да? — говорил с палачом как с другом или, по крайней мере, как с сообщником. — Нет, ты видел, да? Ты все понял?
Палач отшатнулся с испугом, а Филька-вор выговорил негромко:
— Прокляну…
Сказал и сам понял. Заревел, захохотал, на землю рухнул, змеей в пыли завился.
— Прокляну! — заорал, весь свет оповещая. — Вы, люди, — чтоб вас так! — добрые! Про-о-ок-ля-ану-у-у!!!
Пронька поставил Ваньку на ноги, когда в плечо ему больно ткнулся первый камень. Люди забыли про вора, в глазах их горела угрюмая ненависть, и обращены были эти глаза на пришельцев, Деревенские стояли молча, в руках булыжники. Сзади, хохоча, бежал по косогору Филька-вор, еще связанный, уже свободный. Десятки рук взметнулись разом над головами, взлетели камни. Крикнул Пронька и обмяк, Ванька под руку поволок его вниз, к реке. Толпа бежала следом, на ходу подхватывая камни.
Ванька бежал к мосту, Пронька упирался, выговаривая непослушными от страха губами:
— Нельзя, нельзя туда…
И только добежали до моста, топот за спиной утих. Преследователи застыли шагах в двадцати, камни — в руках. Там был и проводник с крупным булыжником наготове. Деревенские грозили, молча подталкивая беглецов вперед, на мост. Пронька елозил, глупо, по-телячьи, тянул назад.
— Не пойду, — он уже плакал, — не пойду…
— А куда? — задыхался Ванька. — Куда?
Пока разбирались, сзади произошла перемена: деревенские в панике бросились по косогору, на ходу выкидывая камни, а от деревни, сбоку, неслись по дороге к мосту конные стражники, бежали лучники.
За мостом дорога перехлестывала через бугор, спускалась в ложбину и исчезала; до какого-то момента была, а после — не было. Здесь вставала Горушка Злая.
На бугре Ванька оглянулся: стражники скакали через мост, лучники из-за реки бросали стрелы, тё повизгивали, втыкаясь там и тут. Беглецы пока оставались невредимы. Конница надвигалась, когда Пронька завизжал истошно:
— А-а-а!!! Давай, пошли! Пошли, мать ее!..
Скатился в ложбину, прыгнул на каменистый склон. Тут и почудилось Ваньке, что земля под ним дрогнула. Пришла чудь и пропала.
Забрались беглецы невысоко, когда вылетели на бугор всадники, завертелись, круто осаживая коней, повернули назад. Лучники укрылись за бугром, стреляли.
Поднимались парни бегом, прыгали через камни, цеплялись за них, съезжали вниз, но не останавливались, Все казалось спокойным, но другая чудь Ваньке померещилась: тысячи глаз, больших и маленьких, следили за ним, всякий камень и всякая пылинка. Померещилось. Ванька вздохнул с облегчением, да, видать, поторопился.
Горушка вздрогнула, бросился сверху каменный ручеек, поначалу жиденький, но с каждым мгновением набирающий силу, растущий. Каменная река докатилась до беглецов, Ванька прыгнул назад. Пронька — вперед, поток разделил их. Миновал, но опять дрогнула Горушка, прямо над головой обвалился целый утес. Как дым над пожарищем, рванулись клубы пыли, с грохотом полетели камни, весь склон превратился на мгновение в кипящий котел, в глубине которого искали беглецы спасения.
Тревогу кричали стражники, бросились к реке лучники, по мосту убиралась застава к деревне.
Ванька, сжавшийся под огромным ребристым валуном, за пыльными вихрями разглядел, наконец, Проньку. Отчаянно вопя, тот бежал вниз зигзагами, по-заячьи. Но Горушка не отпускала: там и тут камни сдвигались с места, бросались в погоню. Грохот стоял, как рычание. Пронька завертелся, петляя, прыгая из стороны в сторону, и выскочил-таки на бугор. Камни заурчали утробно, успокаиваясь, на мгновение стало тише, и тут стронулся с самой вершины огромный гладкий валун. Тяжело поворачиваясь, набирал скорость, сперва с трудом, но все легче, запрыгал, полетел. Домчался до подножья, проскочил ложбину, вознесся над бугром и рухнул у реки, среди деревьев. Высокая береза переломилась с хрустом, хлестанула по земле; валун взлетел и свалился в реку. Зеленая вода раздалась, выплескиваясь из берегов, сошлась, медленно окрашиваясь в черный цвет.
Пронька смотрел снизу, как Ванька осторожно выставил ногу, но тут же просвистел рядом камень. Еще движение — и целая стая полетела к нему. Ванька озирался, вжимаясь в валун, когда Пронька принял решение.
— Ванька! — заорал дурным голосом. — Беги! Это я все, беги!
Горушка отозвалась, загудела. Истошно вопя что-то непонятное, Пронька заскочил на склон невысоко и с невероятной скоростью донесся вдоль. Мчался, как мог, вокруг сыпались камни, все новые потоки срывались вдоль по склону вслед за Пронькой, дальше от Ваньки. И тот понял. Собрался с силами, подался вверх. Бежал молча, оскальзываясь, падая, в кровь сбивая руки, бежал. Каменные струйки неуверенно всплескивались рядом, но угасали: Горушка занималась Пронькой. Там, в стороне, все слилось в сплошном грохочущем водовороте, глухая пелена скрыла и Пронь-ку, и весь склон, и речушку с бугром и деревней.
Ванька проскочил по вершине от - края и понял, что теперь — все. Хотел сесть, но упал. Чутко вздрагивала под ним земля, и неожиданно громко шумела вокруг трава, Других звуков больше не было. Тишина. И в ней проваливался Ванька все глубже и глубже, почти заснул, когда по телу прошла судорога, тело первое услышало новый звук.
