Сказка про каштан - [18]

Айрик обернулся. На щеках брата выступил некий румянец — лихорадочный и странный, но все лучше, чем прежняя мертвенная белизна.

— Да, ее! Голую девицу из фэйри! Она сказала — если бы ее полюбил человек, который пришел бы к Пределу Стремлений, он мог бы и ее принести с собой! В себе, понимаешь? Тогда у нее тоже стала бы бессмертная душа, и все такое…

— Почему же это я ее предам? — медленно спросил принц, и румянец его разгорелся еще сильнее. — Я же… люблю ее. И готов сделать это… сделать это там.

— А потому, — Айрик положил обе руки на плечи брата и заглянул ему в глаза — глубоко, так глубоко, чтобы увидеть его всего — потому, что ты не знаешь, как ее зовут. Она сказала — назвать имя на Пределе Стремлений. Тот, кто любит, должен назвать имя.

Краска схлынула с Эйриковских щек. Он схватил брата за руку и сильно сжал.

— Ты прав. Я не спросил ее. Я даже ни разу не приходил к ней. Я должен спросить.

— А как же турнир? — ехидно спросил Айрик, чуть не плача от облегчения. — Твой обожаемый турнир, на который ты, кажется, опаздывал?..

— Да ну его, Господи! Я еще успею… Рано или поздно, но не сейчас! Айрик… спасибо тебе. Ты принес вести. Уведи меня отсюда… пожалуйста.

…Пропела труба. Эйрик дернулся, будто его ударили плетью. Высокая фигура в серой одежде вышла из ворот замка и приблизилась, и свиток был в ее руке.

— Это вестник, — прошептал Эйрик, опуская глаза. — Он… запретит мне.

— Принц Эйрик, сын Хальреда, вас ждут.

Эйрик затравленно глянул на брата. У того в душе запели трубы и флейты. Первый раз в жизни он был действительно отважен, и меч его отца отныне был чист.

— Я пойду вместо него.

Вестник взглянул на мальчишку, кажется, впервые замечая его. Брови Вестника удивленно изогнулись.

— Я пойду, — повторил Айрик, по детской привычке скрестив пальцы на левой руке. — Я его брат, и я тоже Аэрик… Эйрик. И в нас одна кровь.

— Кто ты такой? — спросил вестник, и что-то в его голосе, какое-то маленькое изменение тона, подсказало Айрику, что он победил.

— Я — рыцарь Христианский. Я пришел сюда не в свой черед… Но Кратким Путем.

— Ты умеешь сражаться?

— Нет, — честно ответил Айрик, вспоминая, как они с Эйриком крутили мечи на заднем дворе незапамятным летним днем. Тогда было жарко… Так жарко, что даже холод этого дня, этого двора и этого ужасного Вестника не мог заморозить его насквозь.

— Нет, я не умею. Но я попытаюсь. Думаю, у меня получится.

— Я думаю, Господин Замка позволит тебе. Жди здесь, я спрошу у него.

* * *

…- Айрик, нет… ты не должен, — голос принца был отчаянным. Сын Хенрика обнял его и так стоял эти последние минутки, оставшиеся у них.

— Ну вот еще. Ты сам говорил — мы встретимся… потом. Просто ты должен кое-что сделать, спросить. Я не могу, ты понимаешь, это ведь ты ее любишь, а не я. А потом ты придешь… или вы вместе придете… И все будет хорошо. И еще, знаешь, мне кажется, — голос Айрика понизился до шепота, что там, ну, ты понимаешь, где… Никого не придется ждать. Там просто все окажутся… и все. Так что мне даже не будет скучно… И все будет хорошо.

Голос вестника, призывающего от ворот, прервал их. Он назвал имя и объявил, что начинается турнир. Айрик пошел туда, и ему было одновременно очень хорошо и очень страшно. У самого входа он обернулся и помахал брату рукой, при этом вспомнив то, что еще должен был сказать. О том, что еще найдет Эйрик у озера с кувшинками — и о том, что так надо было сделать… Ну да ладно. Все самое главное никогда никуда не денется.

Эйрик тоже поднял руку в прощальном жесте. Кажется, он плакал — или улыбался, было уже не разглядеть. В разрыв облаков выглянуло солнце, и Айрик отчетливо увидел лицо Вестника. Оно было добрым и красивым. Оно было теплым. Айрик двинул бровями, отвечая на его улыбку, и вошел в…»

…- В отчий дом. И там они жили долго и счастливо. И всю жизнь хранили обет — не причинять фэйри никакого зла.

Вот такая сказочка. Правда же, хорошая? Главное, кончается хорошо… Аллен?.. Ты спишь?.. Спит… Ну, вот и славно.

Роберт осторожно, чтобы не разбудить больного, встал с кровати и потянулся погасить ночник.