Сказка о хитром жреце и глупом короле - [23]

— Вот, о Хранитель обители Змеи, те повозки, о которых недостойный поведал тебе и которые ему было велено доставить в дом твоего повелителя, — с низким поклоном обратился Амети к жрецу Змеи.

— Что ж, добро Стрелометателя я приму и возвращу в целости и сохранности, когда будет в том нужда, — так же церемонно ответил тот и неторопливо кивнул привратнику, который, поклонившись, бросился открывать ворота. Тяжелые — наверное, тоже на случай осады — створки, заскрипев, разошлись, и Альвион мысленно вздохнул, вспомнив любимое присловье виньялондских рыбаков: «лих карась — с удочки в невод ухитрился попасть».

Храм Змеи сильно уступал в размерах и роскошестве Храму Скарабея: и двор поменьше — не площадь, а дворик, и ступеньки пониже, и жрецы посуетливее, и рабы погрязнее. Напыжившийся Амети казался среди них павлином в курятнике, уступая горделивостью осанки и важностью выражения лица лишь жрецу со змеей на посохе.

Следопыт увидел, как к Амети подошел с поклоном местный жрец — тоже со змеей на груди, хотя и поменьше, чем у главного. Они о чем-то поговорили, местный жрец махнул рукой, и по его знаку к повозкам сбежалась толпа храмовых рабов, которые, подобно муравьям, разобрали с повозок вещи и поволокли их внутрь Храма. Альвион осторожно взял на плечо ковры и пристроился вслед за ними. Шествие, возглавляемое местным жрецом и Амети, довольно долго блуждало по невысоким и нешироким переходам, пока не свернуло из парадной части Храма, сложенной из камня, в обыденную, сложенную из голого необожженного кирпича. Здесь уже пахло не благовониями, а кухней.

У невысокой, глубоко утопленной в стене дверцы с железным засовом и огромным замком, похожим на противовес, жрецы остановились, и местный большим ключом открыл замок и засов. За дверцей оказалось изрядных размеров помещение с купольным сводом и с крохотным подпотолочным окошком, забранным толстыми железными прутами. Рабы стали заносить в клеть вещи, и шедший последним Нимрихиль нарочно задел своим свертком Амети. На глазах у всех совершенно невозможно было остаться в кладовой, и следопыт от нетерпения прикусил губу, глядя, как местный жрец, не торопясь, запирает клеть, а потом, пропустив сквозь особые ушки в засове шелковый шнурок, продевает его концы в бронзовую дощечку с выгравированной змеей, хитро их завязывает и затем продергивает получившийся узел так, чтобы он ушел внутрь дощечки: теперь дверь нельзя открыть, не разрезав шнурка. Сделав свое дело, жрец Змеи с поклоном подал железный ключ Амети и удалился в сопровождении рабов. Амети махнул рукой рабам из Храма Скарабея, чтобы те присоединились к местным, и наконец нумэнорец и жрец Скарабея остались в переходе одни.

— Что делать-то станем? — вполголоса спросил Амети.

— Мне надо к Арузиру, а потом будем отсюда выбираться, если захочешь — с тобой, — отвечал Нимрихиль. — Я видел тут недалеко по дороге корчму: ты сможешь добыть лошадей? Мы с Арундэлем как-нибудь выйдем отсюда сами. Пока не поздно.

— Ничего, время теперь терпит — когда-то еще разберутся, кого и где искать? А мне надо сначала все тут разузнать… Ладно, давай открывай замок, — сказал Амети и подал следопыту тяжелый ключ.

— А шнурок?

— Сей же миг все будет как надо, — жрец достал из пояса обломок железной спицы и, оглядевшись по сторонам, принялся ковыряться в бронзовой дощечке. Пока Альвион открывал замок, с трудом проворачивая ключ, Амети ухитрился вытащить узел и распутать скользкий шнурок. В следопыте проснулся рыбак:

— Слушай, Амети, покажешь мне потом, как ты это сделал? Я неплохо разбираюсь в узлах, но такого не умею… — восхитился Нимрихиль.

Польщенный Амети самодовольно усмехнулся:

— Вот поописывал бы ты храмовое имущество с мое… Ладно, иди выручай своего приятеля, — сказал он, открывая перед нумэнорцем дверь. — Я вас пока запру и шнурок обратно завяжу, а сам пойду послушаю, о чем люди говорят…

Нимрихиль уже было нырнул в дверь, когда Амети ухватил его за рукав халата:

— Послушай, благороднорожденный… — словно в нерешительности обратился он к нумэнорцу.

— Ну что опять такое?

Амети замялся.

— Давай скорее, а то неровен час, принесет кого-нибудь, — поторопил его Нимрихиль.

Амети наконец решился:

— Скажи, а ты, это, не боишься… ну, того, взаперти сидеть?

Следопыт недоуменно на него посмотрел, потом вдруг покраснел, словно смутившись.

— Удивляюсь я на тебя, что такие простые вещи тебе в голову не приходят, — поучительно заметил Амети, скрывая охватившее его самого непонятное замешательство. — Всему вас учить приходиться… Ладно, если все хорошо, я приду как разузнаю насчет выходов, дороги, лошадей и прочего.

Пока ключ скрежетал в замке, Альвион разобрал груду сундуков и ларцов, освобождая место на полу. Потом положил туда свернутые ковры и принялся осторожно их разворачивать, шепотом окликнув Арундэля. Тот молчал: раскатав ковры, Альв увидел, что он без сознания. Сосредоточившись, следопыт долго звал Арундэля, пока тот не открыл глаза.

— Воды, — сказал он, еле шевеля потрескавшимися губами. Альвион напоил его из фляги, которая тоже лежала в сумке в свернутых коврах. Вода во фляге была неприятно теплой, почти горячей — как сам Арундэль.