Сказка небес - [8]

– Да будет так, – согласился Калидум. – Я, да и все мы будем с надеждой ждать вашего возвращения.

Оба поднялись с кресел, Калидум проводил Дату к выходу. За дверями их встретили Тапигин и слуга, бережно державший на руках сложенный ковер.

– Мы не осмелились прервать вашу беседу, ваша милость, – произнес старый лекарь. – Позволено ли нам сейчас поместить ковер на стену?

– Конечно, – кивнул Калидум.

– Это же ковер царевича Харата, завещанный ему покойной матушкой! – узнал Дата. – Он должен принадлежать лишь царевичу и более никому. Нельзя вывешивать его на всеобщее обозрение.

– Горько говорить это, но, возможно, он никогда более не понадобится своему владельцу, – ответил Калидум.

– И тем не менее это единственная память о моем воспитаннике, – заупрямился Дата. – Я не могу согласиться с таким решением, ваша милость.

Он взял ковер из рук слуги и почтительно погладил мягкую ткань ладонью. Калидума раздосадовала эта заминка, однако он ничем не выдал свое недовольство, хотя в душе проклял верноподданничество Даты последними словами. Движимый желанием поскорее спровадить упрямца как можно дальше, Калидум быстро разрешил спорную ситуацию.

– Вам так дорога эта вещь, уважаемый Дата? – спросил он.

– Не менее, чем сам царевич. Его покойная мать перед смертью возложила на меня обязанность беречь этот ковер до совершеннолетия Харата.

– Что ж, тогда возьмите его с собой. Возможно, он послужит вам в дороге.

Дата поклонился и бережно прижал к груди драгоценное полотно.

– Передай на птичник, чтобы оседлали самого лучшего лебедя, – приказал Калидум слуге. – Уважаемому Дате предстоит дальняя дорога.

Дата еще раз поклонился и в сопровождении слуги покинул дворец.

– Позволено ли мне узнать, куда он направился, ваша милость? – осторожно поинтересовался Тапигин.

– На поиски царевича Харата, – ответил Калидум. – Живого или мертвого.

– Так пусть же Небеса благоволят ему! – воскликнул Тапигин, воздев руки к сводчатому потолку. – Пусть ниспошлют они ему удачу и сохранят жизнь мальчику.

– Будем надеяться на лучшее, – произнес Калидум и до боли закусил губу.

ГЛАВА ВТОРАЯ ДИКИЙ ГОРНЫЙ КОТ

На площади перед крепостными воротами собралась изрядная толпа, люди оживленно переговаривались меж собой, предвкушая занятное зрелище. Рано утром в город приехал табор бродячих артистов и новость эта взбудоражила народ. Побросав все свои дела, жители Саремса поспешили на представление. Стражники с любопытством взирали на происходящее со стен городской крепости. Даже богатые вельможи не устояли перед соблазном и теперь топтались в первых рядах среди простолюдинов. Пожалуй, лишь один грозный герцог Орлог, правитель города, не заинтересовался представлением заезжих артистов.

Артисты не разочаровали своих зрителей. Проделки развеселых клоунов заставляли публику хохотать до слез, дрессированные собачки вызывали восторг и умиление, лихие наездники-лилипуты верхом на пони проделывали невероятные трюки, атлеты поражали воображение своей силищей, а фокусник-чародей зачаровывал толпу своими манипуляциями.

Зрители бурно аплодировали, подбадривали артистов восторженными криками. Настало время последнего, самого главного номера всего представления. На канат, натянутый меж двух высоких столбов, вступил юноша с шестом в руках. Толпа, затаив дыхание, следила за каждым его шагом. Стоило ему покачнуться и все зрители одновременно ахали, женщины закрывали глаза, некоторые хватались за сердце.

Достигнув середины каната, юноша принялся раскачиваться вверх-вниз. С замиранием сердца публика следила за его движениями. Неожиданно юноша оторвался от каната, повернулся в воздухе в другую сторону, перехватив шест над головой, и снова встал на канат. Толпа ахнула. Юноша повторил свой прыжок, вернувшись в прежнее положение, затем перекувырнулся в воздухе вперед и назад. Публика не успевала пугаться, один невероятный трюк следовал за другим.

Вдоволь пощекотав нервы изумленных зрителей, юноша отбросил шест, внизу его подхватил пожилой мужчина. Тот же мужчина бросил отважному канатоходцу три зажженных факела. Стоя на одной ноге и раскачиваясь на канате, юноша принялся жонглировать пылающими снарядами. Затем, не прекращая жонглировать, он начал прыгать на канате, касаясь его то одной ногой, то другой.

Наконец он закончил свое выступление и спустился вниз под шквал аплодисментов и восторженные крики толпы. Пожилой мужчина поклонился публике и обратился к народу:

– Почтенные жители славного города Саремса, мы рады, что смогли порадовать своим искусством вас, ваших жен и ваших детей. Но артисты тоже люди, мы должны есть и пить. Нам приятно слышать ваши рукоплескания и восторги, но не менее приятно услышать и звон монет. Пожертвуйте на благо бедных бродяг сколько посчитаете нужным.

Он принялся обходить толпу с большим медным блюдом в руках. Мелкие монеты со звоном посыпались в блюдо.

– Благодарю вас. Благодарю от всего сердца, – кланялся старик, принимая пожертвования.

Понемногу толпа разошлась, артисты принялись укладывать свой нехитрый скарб в кибитки. Старик ссыпал вырученные деньги в цветастую шаль, завязал ее узлом и положил на козлы своей повозки.