Сказка для злой мачехи или белоснежка на новый лад - [55]

— Он боялся, что тогда они приведут его маму.

— Генри, мой маленький Генри. Мое солнышко.

— Так я и думал, — тяжело выдохнул мужчина. — Слишком подозрительным было его великодушие.

— О ком вы?

— О старшем Сангроне.

— Это он вас сюда?… — окидывая подземелье задумчивым взглядом.

— С этими братьями с уверенностью ничего сказать невозможно. Старший — властолюб и даже не скрывает этого, а младший… Томас несмотря на его хрупкую внешность, еще тот змеёныш.

— Хозяин харчевни говорил, что младший Сангрон что-то вам продавал. Что это было? Зелье, замедляющее ваше превращение?

— Оно самое, — кивнул мужчина, пока женщина старательно рвала редкие волосы у себя на голове, — но он что-то в него подмешивал, чтобы потом было проще заставить нас принять нужный ему облик.

— Так эти псы?…

— Волки, медведи, кабаны — он всех заставил принять облик псов. Даже двух летучих мышей и тех превратили в собак.

— А летать они могут?

Мужчина криво усмехнулся.

— Псы из них мелкие получились, да еще и крылья прорезались. Братья используют их, чтобы выманить тех, у кого еще хватает сил сопротивляться зову фей.

— Но откуда Томас узнал об этом зелье? Откуда вообще такая буйная фантазия — превратить перевертышей в псов?

— Он как-то обмолвился, что это все Она. Это ее план, который Арон, благодаря Томасу считает своим. Только благодаря ей этот змееныш выжил, когда фея-мать выкинула его из Светлого леса. Вроде как надоело возиться с ребенком-полукровкой, но думаю, причина была гораздо серьезнее, чем он убеждает себя. То, что ты видишь сейчас здесь — все это сделал с нами не Арон, а Томас.

— Кто — Она?!

— Он ни разу не упоминал ее имени, — наконец, заговорила женщина, — но говорил так, словно она богиня, — и, перейдя на едва различимый шепот. — Но, мне кажется, на самом деле, она одна из выживших.

— Не понял. Кто?

— Ведьма. Настоящая живая ведьма.

Приехали. Я даже поперхнулась. Неужели, еще одна «ведьма»? Или же действительно — Ведьма.

— Уверены.

— С этим безумным полуфеем я ни в чем не уверена. Прошу тебя, Тень, спаси моего мальчика. Светлым тебя заклинаю, спаси его!

— Я еще и вас спасу, — упрямо буркнула я, разгребая хлам на рабочем столе Томаса в поисках связки ключей. Уверена, Томас не таскает ее с собой. Зачем? Кто еще, кроме него самого и брата, придет сюда? Правильно — никто. Но им не повезло — я и есть это самое Никто.

— Забудь, нас не спасти, — зашипела женщина. — Уходи немедленно.

— Дура, возможно, нас уже не спасти, но, по крайней мере, мы можем прикрыть его уход! Если ты права, братья ни в коем случае не должны узнать, что он был здесь и говорил с нами, особенно Томас.

Перевертыши многоголосо поддержали одного из своих старейшин.

— Они же все равно поймут, что нас выпустили, — усомнилась женщина.

— И подумают на Генри.

— На Генри? — удивилась я. — Почему именно на него?

— Потому что мы скроем твой запах, а больше выпускать нас здесь некому.

Наконец, я нашла связку и поспешила выпустить всех перевертышей. Ожидая давку, я как-то с удивлением наблюдала, как животные, спокойно выходят из своих темниц, благодарно кивая. Медведь даже потрепал по плечу.

— Вот, забери ее, — всучили мне тяжелый сверток. — Это Лисана. Она так спешила предупредить меня о предательстве мужа, что была неосторожна и попала в ловушку. Она жива, только находится под действием сонного зелья.

— Но…

— Не спорь, Сивилда права, нас не спасти. Вот, — порылся он на столе и положил что-то поверх свертка, — это тоже возьми.

— Что это?

— Ошейник. Он полностью блокирует обращенного. Я не смею тебя просить, но… - мужчина нервно проглотил слюну, — если удастся… — запнулся, но договорил, — наденьте его на щенка, которого подарили Белоснежке Сангроны.

— Кто он? — подозрительно сощурилась я на старейшину.

— Мой сын — Кельвин.

— Хорошо, я постараюсь, — кивнула я, при этом скептически хмыкнув, представляя, как буду носиться по замку за псом-убийцей в попытке отловить и нацепить на него ошейник.

Но мужчину мой хмык не устроил.

— Я знаю, Кельвин очень сильный. Чтобы превратить его в пса Томас даже рискнул и призвал свою покровительницу, так что мой сын знает, кто она, — мужчина нахмурился. — По крайней мере, он ее видел.

— То есть вы хотите сказать, что одеть на него ошейник в наших же интересах? — скуксилась я.

— Прости, парень, но он мой сын. Я должен был попытаться.

— Хорошо. Я сказал, что постараюсь, значит, сделаю все возможное. Но многое будет зависеть и от вашего сына. И от того, что с ним сделала эта таинственная — Она.

— Понимаю, — мужчина вдруг дернул головой, словно услышал выстрел. — Идут. Пригнись, мы выведем тебя отсюда и прикроем отход, но только окажешься снаружи, беги.

— Постойте, но вы…

— Парень, это не твой бой, — неожиданно воинственно заявила черноглазая женщина, ощерившись мелкими острыми зубами. — Передай Генри, что мама очень любит его и, что я горжусь им — он вырос настоящим мужчиной. Вот, — сорвала она шнурок с шеи. — Передай ему это.

— Кен, Ноа, Фредерик, Лия — нападете первыми, вторая волна Лис, Шон и Робин. Гаси факел, парень. Сивилда, будь его глазами, Ган, прикрывай ему спину.

Дальше события развивались столь стремительно, что мне только и осталось, что слепо следовать инструкции, и под рев, вой и рык, сгорбившись, чтобы меня никто не заметил, двигаться по направлению к выходу. Стараясь не думать ни о чем, кроме того, что у меня на руках Лисана, а в лесу дожидается Дым и мальчик-Генри, которому срочно нужно обработать раны, и, поэтому, нужно, во что бы то ни стало, добраться до кромки леса, я механически перебирала ногами, яростно отгоняя душащий меня страх.