Сказка для старших - [12]

љ- Теперь лети.

Чувствуя себя полным идиотом, Митька приказал ковру:

— Лети.

Ковер, конечно, не послушался.

Волшебник покачал головой.

— Тебе, конечно, надо, чтобы я произнес над ним какое-нибудь заклинание, побрызгал очарованной водой и прочее, так? Ладно.

Он достал из шкафа бутыль с водой, велел Митьке сойти с ковра, побрызгал и пошептал.

— Теперь лети.

Митька сел на ковер и попробовал еще раз. Не получилось.

— Да, пока средненько, — сказал Волшебник. Он сам сел на ковер и заставил его лететь. Потом сошел с ковра и заметил:

— Теперь должно получиться. Ты же видел — он летает.

И правда — получилось. На сей раз Волшебник разрешил Митьке сделать самостоятельно несколько кругов по залу, только на минимальной высоте.

— Пока я еще в тебе не уверен, — объяснил он.

Посадив ковер на пол, Митька почувствовал себя смертельно уставшим.

— Ты опять напрягался, — сказал Волшебник. — Ляг, поспи несколько минут. А я пока выясню, кто это к тебе приходил.

Митька тут же, на ковре-самолете, провалился в сон. Проснулся он через пять минут совершенно бодрым и с чувством непонятного ликования во всем теле. Хотелось прыгать и смеяться.

Внимательно поглядав не Митьку, Волшебник сказал:

— Ты, я вижу, начал понимать.

— Наверное, — сказал Митька. — Только я не могу понять, что же я понял.

— Это понятно. Просто не находишь слов. Ты понял, КАК совершается волшебство. Ты понял, что надо просто ПОВЕРИТЬ, и все. Так?

— Точно! — сказал Митька и засмеялся. — Именно! Я всегда это знал.

— Именно, — повторил Волшебник. — Ты всегда это знал. Просто ты не верил. А теперь — поверил.

Митька блаженно кивал головой. У него была эйфория.

— А всякими заклинаниями и волшебными предметами НИКОГДА не увлекайся. Чтобы не подпасть под власть сказки.

— А зачем они вообще нужны? — спросил Митька. В эту минуту самому ему ничего не нужно было.

— А просто, чтобы поверить. Я побрызгал ковер очарованной водой, чтобы ты поверил. Я мог бы с таким же успехом побрызгать и обычной водой, мог бы и вообще не брызгать. Ты же все равно пока не смог САМ полететь.

— Ну, а как же поверить, кто же поверит, что можно летать на ОБЫЧНОМ ковре?!

— Да это все обычные ковры, уверяю тебя. Пошли, полетаем вон на том ковре, или вон на той ковровой дорожке. Пошли, пошли!..

Митька уселся на потертую ковровую дорожку.

— Попробуй все-таки сам. Может быть, получится?

Митька сел на пыльный, затоптанный ковер, и подумал: все же Волшебник рядом; наверное, он незаметно помогает. Он велел ковру лететь, и у него получилось.

Дома, конечно, Митька перепробовал все ковры и половики, но пока ничего не получалось. Не хватало присутствия Волшебника. Он засыпал с блаженной улыбкой, думая о завтрашнем дне.

Странно, но Митька ничего не стал рассказывать Юрке. Знакомство с Волшебником будто провело между ними невидимую черту. Пытаясь разобраться в своих чувствах, Митька понял: он, Митька, застрявший в чужой сказке, наконец начал возвращаться к себе домой. Волшебник был для Митьки родным, и Митька хотел жить в его реальности. А Юрка был местный, и с ним придется расстаться. Когда Митька осознал это, ему вдруг стало так тоскливо, что он даже тихо всплакнул. А может, можно будет взять Юрку с собой?

Митька попытался объяснить свои ощущения Волшебнику.

— А ты думаешь, он захочет уйти отсюда?

— Не знаю, — сказал Митька серьезно. Его удивило, что Волшебник с ходу согласился с версией, что Митька — уходит. Сам-то Митька высказал это как метафору, чтобы как-то передать свои чувства. Он спросил осторожно:

— А что, я правда уйду?

— В каком-то смысле, непременно уйдешь. Мир вокруг тебя изменится. Те, кто прежде были близкими, отдалятся. Появятся новые люди. То, что тебя связывает с Юркой, может стать тебе просто неинтересным.

Это Митьку устраивало. Сурово… но этого-то он и хотел.

Потом они с Волшебником перебирали разные волшебные предметы. Так захотел Митька.

— Я тебя понимаю, — сказал Волшебник. — Поверить в шапку-невидимку гораздо легче, чем поверить в себя.

Митька шмыгнул носом и развел руками.

— Просто в этом мире, в той реальности, в какой ты живешь, для настоящего чуда необходимо присутствие какого-то волшебного предмета. Правильно?

— Ну да. Или Ваше присутствие.

Волшебник засмеялся.

— Это то же самое. Я для тебя — волшебный предмет.

— Ну, все-таки не предмет… — запротестовал Митька.

— Именно — не предмет. Но для тебя я — волшебный предмет.

— Вы для меня — Божий дар, — сказал Митька серьезно.

Волшебник тоже стал серьезным.

— Вот послушай, — сказал он. — Я объясню тебе, чем черная магия отличается от белой.

Чем отличается черная от белой — это было важно для Митьки. Черная магия осуждалась обществом и преследовалась по закону. А вот к белой отношение было разное. Может ли православный человек быть ДОБРЫМ волшебником — тут встречались разные мнения.

По этому поводу у Митьки был даже спор с отцом Федором. Отец Федор был папиным духовником. Он был иеромонахом и очень строгим ригористом. Мама за глаза называла его «зилотом». Как Митька понял, это было не ругательство, но и так… не очень лестное определение.

Митька с ним однажды разговаривал о волшебстве.

— Всякая магия — дело демонов. И черная, и белая, — сказал он Митьке по поводу Митькиной мечты.