Сказка для Мary - [17]

Мери! Поскольку сказка пишется для тебя, то ты можешь смело менять те места, где, как тебе кажется, я "перехожу все границы" Помни о своём праве! Не забывай и моё право: "фантазировать без оглядки"

И третий дар даю придуманному мальчику со странным именем "Темень":

дети всех народов одинаковы: дружат, играют, ссорятся и дерутся. Затем мирятся, и всё повторяется вновь. Но в описываемом племени детские ссоры-споры-драки и борьба прекращались с появлением Тима. Он не призывал "перестать спорить и драться", он, по своему обыкновению молчал и только смотрел на спорщиков. Спорщики, разгорячённые каждый своей правотой, тот час же "остывали" стоило Тиму поймать своим взглядом их глаза. Сегодня бы любой сказал, что придуманный мною мальчик обладал природным гипнозом, но тогда о врождённом гипнозе никто и ничего не знал.

Своего Тима я придумал очень давно, но рассказать о нём словами кому-нибудь не брался по причине: не было рядом "свободных ушей" То есть, такого человека, который стал бы читать, или хотя бы выслушать моё сочинение. Меня можно обвинить в подражании, но это не так: известный на весь мир мальчик обучался в школе волшебников, и обучающихся там было превеликое множество. Иногда думаю о той школе так: "куда столько волшебников готовили? Где им всем потом работу по специальности находили? Волшебник, если он не делает ни зла, ни добра, "теряет квалификацию" как и медицинский работник" И ещё, только по моим соображениям, в повествовании о мальчике, что учился в "школе волшебства" есть одно сомнение: "волшебству обучить невозможно" Моё такое заявление держится на песне очень известной нашей певицы:

"…даром преподаватели

время со мною тратили,

даром со мною мучился

самый искусный маг!"

В самом деле, в этом куплете наблюдаются два чудака: один неспособен обучиться волшебству, но всё же продолжает "учиться", а другой этого не понимает и продолжает "вбивать в голову" ненужную мальчику науку.

Мой герой существует в единственном экземпляре потому, что очень трудно наделить разными качествами большое количество волшебников и магов, и если у полсотни магов-кудесников одинаковые способности, то такие таланты — одна скукота!

Пора вводить в нашу сказку персону с ужасными качествами. Их всегда и везде называются "колдунами". Сказка без колдуна — не сказка, поэтому и нам нужен будет таковой. Грамотный, талантливый и злой колдун. "Волшебник" всегда бывает "добрый", но а "колдун" — всегда только "злой". У меня нет данных о количестве перерождений добрых волшебников в злых колдунов, но думаю, что такие перерождения случаются с очень много знающими, многое могущими и тонко чувствующими окружающий мир, людьми. Грамотные и умные люди почему-то к старости всегда становятся "злыми колдунами" Насколько был злым новый персонаж нашей сказки — решать нам. Продолжим?

Глава 16. Чужак.

"…ни тогда, и уж конечно не сегодня, никто бы не взялся сказать, откуда в стойбище появился чужой старик. Некому было тогда спросить:

— А чего вы тут ходите, уважаемый? Что высматриваете? В чью пользу шпионите?

Сказать на незнакомца что он был "стариком" — не могу. Кто такие "старики"? Что это за определение: "старик"? Каким он должен быть внешностью? Поведением? Или старость определяется скоростью передвижения? Если с палкой — "старик"? А если без опоры перемещается? Что это за определение "бодрый старик"? Разве старик может быть "бодрым"? И "бодрый" — стариком?

Так же неопределённо звучит и "злой колдун" Кто-то первый и всего только один раз заявил, что единственное зло сказочных колдунов заключалось в изводе из жизни главных героев. Иных целей, как только "борьба не на живот, а на смерть" с главным героем, у колдунов не бывает. Все свои способности, знания и умения колдуны направляют только во зло другим. Так? Заблуждение: мы и без участия колдунов прекрасно обходимся. Очень часто сказочные способы вредительства колдунов-профессионалов выглядят пустяковыми, "бледными" в сравнении с действиями не колдунов, а всего только "любителей"

Мы не станем на чужака, что появился однажды в стойбище, надевать устрашающие одежды, в кои обычно бывают облачены "повелители тёмных сил" и всякие другие спецы "черной" магии. В кинематографе — да, там колдуны и волшебники облачены в особую, колдовскую "спецовку", в кино нужна колдунам "спецодежда", но у нас устное повествование, поэтому нам "спецэффекты" ничего не добавят. Маленькие подробности:

"за всё время хождения пришельца по стойбищу на него не гавкнула ни одна собака. Странно! Обычно собаки чувствуют злых людей каким-то особым, своим, "собачьим нюхом", но тогда их никто не слышал. Остаётся думать: или чужак был злым, но обладал способностью удерживать собак от нападения на свою персону, или… Другое позволяет думать о том, что пришелец всё же не "дотягивал" до категории "злых колдунов"

Никто из обитателей стойбища не видел чужака потому, что все были заняты делом: кто-то охотился в лесу, кто-то пас скот на лугу. Стойбище пустовало до вечера…"

Сказка не была бы ею, если бы главный герой, не увидел старика. Они встретились на тропинке, что вела от реки к стойбищу. Тим нёс две приличных размеров рыбины, нанизанные на ивовый прут и первым заметил чужого человека. Но не остановился и продолжал двигаться навстречу.