Сказка без чудес - [97]
А реальная коза под батюшкой, словно выйдя из оцепенения, взбрыкнула, встала на дыбы возмущённо, и отец Александр, не удержавшись, кубарем скатился с неё в кусты, на обочину.
И секунду спустя вся колонна сопровождавших его байкеров завизжала вдруг разом истошно, распалась, исчезла, а с места, где вот только что стояли, рокоча грозно двигателями, мотоциклы, во все стороны бросилось с отчаянным хрюканьем два десятка грязных, толстых, щедро откормленных свиней мясосальной породы.
А с небес вдруг закапал, зашелестел, задевая за ветви хвои, дождь.
Крупная, тяжёлая капля упала на макушку Глеба Сергеевича, следующая шлёпнулась на плечо.
И мгновенно на этом месте расплылось серовато-белое, похожее на известь, пятно.
Чиновник в недоумении глянул вверх. И сейчас же на лицо ему хлынули струйки этой тёплой, едкой субстанции.
Это птицы, опорожняясь на лету разом, словно по команде, заливали из поднебесья помётом всех собравшихся на поляне людей.
А те, не поняв ещё, что к чему, прикрывали руками испуганно головы, многие бросились под защиту крон уцелевших сосен.
Во всеобщей сумятице Глеб Сергеевич успел разглядеть, что губернатор, нефтяной магнат и Барановская застыли посреди просеки. Их деловые костюмы, залитые густыми потоками помёта, стали напоминать зимний чёрно-белый камуфляж, в котором отправляются в тыл врага войсковые разведчики. Здесь же, сохраняя спокойствие и надвинув поглубже на лоб некогда чёрную, а теперь, словно побелкой выкрашенную, шляпу, застыл и Люций Гемулович.
А вот противники их, дворня из усадьбы во главе с Василисой Митрофановной, вовсе не страдали от низвергнувшихся с небес аномальных осадков. Потоки птичьих испражнений обрывались резко в нескольких метрах от сплочённой группы защитников бора, будто прикрытых прозрачным, не видимым стороннему взору гигантским зонтом.
— Боже вечный, избавляющий человеческий род от плена диавола! Освободи рабов твоих от всякого действия нечистых духом! — донеслось вдруг до Глеба Сергеевича.
Оглянувшись, он увидел отца Александра, вставшего во весь рост. Не обращая внимания на зловонные потоки, щедро поливающие его сверху, он молился нараспев, осеняя пространство вокруг себя большим золотым крестом.
— Повели злым и нечистым духам и демонам отступить от души и тела рабов твоих, не находиться и не скрываться в нём. Избави мя от всех навет вражьих, всякого колдовства, волшебства, чародейства…
Священник молился истово, и Глеб Сергеевич, давно махнув рукой на испорченный безнадёжно нечистотами парадный костюм, застыл поодаль, и пальцы его, сами собой сложившиеся в троеперстие, крест-накрест коснулись груди.
А голос отца Александра становился всё слышнее, твёрже, он грохотал, возносясь и перекрывая вопли ужаса, истерический визг и безумный смех, доносящиеся со всех концов атакованной небесами поляны.
— Да разрешится всякое диавольское наваждение и в горах, и в пропастях земных, и в корне дерева, и в листиях растений, и в траве и в кусте… — став даже будто выше ростом, рокотал нараспев батюшка. — Да разрешится всякое злое диавольское умышление против человека и в морских гадах, и в животных, и в птицах!
В руках батюшки появилась объёмистая фляжка, расписанная крестами, ликами святых по голубой глазури, и он принялся щедро плескать её содержимое, окропляя святой водой пространство вокруг себя.
Отец Александр явно целил в стоящих посреди просеки живым щитом, сурово насупившихся обитателей усадьбы, которых счёл источником всех обрушившихся на участников празднества бед и дьявольских наваждений.
Однако до них было далеко, и капли святой воды долетали в основном до губернатора и его свиты, всё ещё топчущихся в растерянности на поверженных брёвнах.
— Господи! — воззвал громогласно батюшка. — Силою благодати твоея отврати и удали всякие злые нечестия, действуемые по наущению диавола. Возврати их обратно в преисподнюю! Аминь!
И в тот же миг содрогнулась окрест земля. Штормовой порыв ветра прошёлся по вершинам деревьев так, что вековые сосны заскрипели, застонали и согнулись в дугу. Брёвна, устилавшие путь к нефтевышке, зашевелились вдруг, стали приподниматься и проваливаться вразнобой, словно кто-то гигантский, невидимый, на них, как на клавишах рояля, играл.
Но ни один волосок на голове, ни одна складочка одежды защитников бора не шевельнулась под порывами бури. Они стояли всё так же твёрдо, незыблемо, и вокруг них словно сияние в воздухе разливалось, прикрывая и отгораживая надёжно от воцарившегося вокруг смятения и ужаса невидимым защитным силовым полем.
А вот Люций Гемулович вскрикнул вдруг жалобно под каплями святой воды, будто на него расплавленным металлом плеснули, стал уменьшаться стремительно, таять, словно кусочек сахара-рафинада в крутом кипятке.
Глеб Сергеевич увидел, как человек в чёрном, издав какой-то запредельный для уха, ультразвуковой, вполне вероятно, свист, превратился в гигантскую летучую мышь. И метнулся, расправив плащ-крылья, в чащу бора, слепо шарахаясь в полёте от встающих на его пути стволов сосен, и исчез там, в лесном сумраке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу вошли рассказы и повести объединённые одним героем – майором Самохиным, человеком малоизвестной профессии. Он – оперуполномоченный в колонии строгого режима. А ещё – это современная, остросюжетная, яростная проза, уже завоевавшая признание многих читателей.
«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издаётся с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.Содержание:Александр Филиппов ВСЕ ПО-ЧЕСТНОМУ (повесть)Павел Амнуэль ПОВОДЫРЬ (повесть)Анна Чемберлен ЭКСПРЕСС «ЗАБВЕНИЕ» (рассказ)
Четверо наших современников – журналист-уфолог, писатель, полицейский и правозащитник попадают в самый настоящий сталинский лагерь, до сего дня сохранившийся в дебрях глухой тайги. Роман не только развлечёт читателей невероятными приключениями, выпавшими на долю главных героев, но и заставит задуматься о прошлом, настоящем и будущем России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Литературно-художественный и общественно-политический сборник подготовили Курганская, Оренбургская и Челябинская писательские организации. В него включены повести, рассказы, очерки, статьи, раскрывающие тему современности.Значительную часть сборника составляют произведения молодых литераторов из городов и сел Южного Урала.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».