Скажи смерти «Да» - [2]

Так тихо вокруг, и не видно ничего, кроме моего особняка, забора и управляемой фотоэлементом решетки ворот. Такое ощущение, словно я на другой планете, где пустота и вечная ночь и единственное живое существо кроме меня — огонек сигары, описывающий по моей прихоти ярко-красные круги. Бель Эйр, место обитания миллионеров, престижнейший район Лос-Анджелеса, — здесь всегда тихо и из-за забора не видно соседних особняков. Даже в рождественскую ночь было тихо: миллионеры друг другу не мешают.

У виски вкус странно непривычный, словно пью его не третий год уже, а в первый раз. Символично, наверное, это ощущение, и этот факс, и все это признаки того, что прошлое возвращается. Слишком рано я с ним распрощалась и расслабилась, думая, что оно не вернется уже никогда.

Но вот оно снова пришло за мной, это прошлое. Зачем? Чтобы показать мне, что только хорошо быть не может? Чтобы я снова что-то сделала и оно опять ушло в никуда? Или же оно вернулось, чтобы забрать меня с собой?

Конечно, именно по этой причине оно и вернулось. Отобрать у меня все деньги, лишить будущего, а может, и жизни заодно. И выбрало как раз самый подходящий момент: когда я размякла тут, забыла о том, что было, погрязла в роскоши и удовольствиях, уверовав в светлое завтра. И хотя были недобрые знаки и предчувствия, я совсем не ожидала, что выползет из факса темное и страшное вчера…

…Что-то холодно стало, но, кажется, погода здесь совершенно ни при чем. Это от воспоминаний озноб, от соприкосновения с той жизнью, которой жила когда-то.

Что ж, еще виски на два пальца — и солидный глоток. В этой тишине, в окружающем меня благолепии, сидя вот тут, у бассейна, спиной к особняку стоимостью в три миллиона, вдыхая свежий воздух и дым дорогой гаванской сигары, сложно поверить в то, что все начинается снова и закончится, может, вовсе не моей победой. Богатство и роскошь расслабляют и обезоруживают — так когда-то расслабился могучий Рим и пал под напором диких варваров.

Еще глоток, и мысли почетче становятся, и температура воздуха вроде даже повышается. Значит, пятьдесят миллионов вам? Если честно, их у меня и нет — то есть, может, и есть, но большая часть из них вложена в дело, — хотя вы об этом и не знаете. Да если бы и были прямо тут, дома, наличными, и то не отдала бы: не из жадности — из принципа. Конечно, может, глупо храбриться наедине с собой, но то, что я не сдамся, знаю точно. Как там Жеглов говорил в любимом эмигрантами фильме: “Хрен вам, а не Шарапова”? Ну вот и я вслед за ним говорю: хрен вам, а не пятьдесят миллионов. Только вместо названия непопулярного в Америке растения употребляю русское слово на ту же букву, но чуть короче. Не из грубости, нет, а чтоб конкретней. Так что вот такие дела, господа. А дальше? Мы посмотрим, что будет дальше…

Глава 1

…Господи, как давно я с тобой не разговаривала! Ты не подумай, что я молчала, потому что было очень хорошо, а сейчас снова обрела дар речи, потому что все стало плохо. Нет, честное слово, нет…

Молчала я потому, что выговорилась тогда, полгода назад, в свой день рождения: поставила точку в длинной-длинной истории Словно чувствовала, что Кореец в тот день снова сделает мне предложение и я его приму с той оговоркой, что замуж не готова, а вот жить вместе соглашаюсь. И моим согласием закончится тот долгий — твой — этап Начавшийся с нашего знакомства и закончившийся завершением работы над твоим фильмом. Твоим реквиемом, так сказать.

Да, с 13 июля прошлого года я с тобой не разговаривала, а сегодня уже 30 января 1997 года. Завтра — 31-е, праздник, который я всегда отмечала и буду отмечать. День, когда мы с тобой начали жить вместе и сколько бы ни довелось мне еще прожить и где бы я ни оказалась, я его всегда буду отмечать. Как и твой день рождения, 6 октября, как и день твоей смерти, 2 января.

Для меня январь всегда полным событий был. В январе 93-го мы с тобой начали встречаться, сразу после Нового года, второго числа, — и его всегда считали началом нашей жизни, а не фактическую дату, тридцать первое. Второго января 94-го тебя убили — как раз после того, как мы вышли из ресторана, где отмечали нашу годовщину. Второго января 95-го я лежала в реанимации после пулевого ранения в голову. Второго января 96-го сделала аборт. Непонятно, как вообще я забеременела: где-где, а тут контрацепция на высоте. Но, видно, живуча сперма бывшего русского бандита Гены Корейца, а впоследствии деятеля американского шоу-бизнеса мистера Юджина Кана, раз победила лучшие в мире противозачаточные средства.

Я ему, конечно, ничего не сказала — сама-то узнала случайно и долго думала, оставлять ребенка или нет, и, к счастью, приняла решение: не надо. К счастью потому, что сейчас это было бы совсем лишним. Я, конечно, не знала тогда, что произойдет через год, — просто подумала, что еще рано нам с ним иметь детей, и еще мне казалось, что это предательство по отношению к тебе — рожать от другого, пусть и самого твоего близкого. В общем, не сказала ему ничего — просто поехала в клинику и там мне все сделали оперативно. Даже абортом назвать нельзя — быстрая, почти безболезненная процедура.