Скажи мне «да» - [9]

— Но мы полагаем, что сумели найти нить. Из Лос-Анджелеса позвонила женщина, она узнала в похитительнице свою соседку. Я немедленно отправляюсь туда, чтобы все проверить.

На звонки в дверь никто не отвечал. Стоя рядом с миссис Мидоувс — женщиной, которая позвонила в полицейский участок, — Кейн несколько раз громко постучал в дверь.

— Я знаю, что она была здесь на прошлой неделе, — уверяла миссис Мидоувс. — Я разговаривала с ней. В одной руке она держала рисунок, вырезанный из газеты. Это она, Розалинда Вард. Вы будете ломать дверь? — с надеждой спросила она.

Эта женщина нагляделась слишком много телевизионных шоу, подумал Кейн.

— Нет. Я должен увидеть владельца дома.

— Так это Тельма, управляющая. Она собирает квартирную плату и ведет себя, как будто она владелица. Подождите, я позову ее. — Домашние тапочки миссис Мидоувс зашаркали по блеклому линолеуму пола.

Через несколько минут она привела недовольную женщину, которая выглядела так, словно ее только что разбудили.

— А я говорю вам, что он полисмен. Вот она, эта женщина. — Миссис Мидоувс повернулась к Кейну. — Скажите ей.

Кейн вновь объяснил, почему он здесь. Для убедительности пришлось продемонстрировать свой полицейский значок. Поняв, что имеет дело с властью, Тельма немедленно вытащила связку ключей и отворила дверь.

В непроветренной, с застоявшимся воздухом квартире нечем было дышать. Тельма стала открывать окно, а Кейн огляделся. Это была однокомнатная запущенная квартира с мебелью, которая вряд ли заслуживала такого названия, — ободранной, перекошенной, едва державшейся на хромых ножках. В углу стоял кофейный столик с телефонными справочниками, залитыми кофе; на полу был постелен давно не чищенный, потертый ковер.

— Не могу представить, как можно здесь жить, — провозгласила миссис Мидоувс, скрестив руки на животе. Это заявление немедленно вовлекло ее в запальчивую дискуссию с Тельмой. Кейн призвал их к порядку и стал внимательно обыскивать комнату, однако лишь беспорядок мог хоть что-то сказать о характере ее обитателя. Кейн раскрыл дверцу единственного шкафа. Тот был пуст.

Женщина ускользнула.

Мэдиген взял мусорное ведерко под маленькой раковиной в углу и внимательно осмотрел его. Женщины, наблюдая за ним, притихли: Кейн обнаружил несколько использованных бумажных пеленок.

— Есть! — Он посмотрел на женщин. — Кто-нибудь слышал детский плач в этой квартире?

Тельма покачала головой. Ее жидкие белокурые волосы мотались по плечам.

— Я слышала на последней неделе! — самодовольно заявила миссис Мидоувс, словно она только что угадала выигрышные номера на лотерейном билете. — Сначала я подумала, что это котенок или какое-то другое маленькое животное. — Она наклонилась к Кейну, намереваясь раскрыть ему тщательно охраняемый секрет: — Держать животных здесь не полагается.

Она бросила в сторону Тельмы косой взгляд, который сказал Кейну, что миссис Мидоувс думала об этом жестком правиле. — Тогда я постучала в дверь, полагая, что, может быть, она об этом не знает. Я только хотела предупредить ее пососедски, — пояснила она, словно оправдываясь. — Звук замолк, и Розалинда вышла, вся сама любезность. Когда я сказала, что нам не разрешается держать животных, она сказала мне, что я слышала звук телевизора.

Миссис Мидоувс явно выглядела в своих глазах чрезвычайно значительной:

— Я ни на минуту не поверила ей.

Сузив глаза, она выжидающе смотрела на Кейна, надеясь услышать подтверждение:

— То, что я слышала, был ребенок, не так ли? — Кейн промолчал, но она продолжала наступать на него. — Тот, кого вы ищете, верно?

— Возможно.

Кейн устремил взгляд на управляющую, которая, как было видно, чувствовала себя весьма неуютно.

— Позвольте пройти в ваш офис, мэм. Мне нужна вся информация о женщине, которая снимала эту квартиру: кредитные чеки, рекомендации — словом, все.

— Ладно, пойдемте. — Тельма повернулась и направилась к себе.

Миссис Мидоувс семенила за ними, опасаясь, что у нее отнимут ее кусочек славы.

Восемь — это слишком нежный возраст, чтобы почувствовать себя взрослым, но с Кейном произошло именно так. В восемь лет он стал маленьким беспризорником; мать, которую он обожал, но которая не обожала его, сбежала от непрерывно оскорбляющего ее мужа; жили они в шахтерском городке, где горизонт был темным от угольной пыли, поднимавшейся от шахт. Его отец, если вообще замечал Кейна, обращался к нему «эй, ты» или «малый», но никогда «сынок» или по имени.

Мальчику пришлось замкнуться, чтобы уберечься от обид. Он избегал контактов с людьми. Любыми. В конечном счете все его надежды свелись к конкретным материальным понятиям приобретенного вроде куска сахара. Кейн в общечеловеческом смысле не доверял самому этому слову.

Но сведения, которые он получил в квартире Розалинды Вард, давали ему определенные возможности. Теперь у Кейна было нечто, на чем можно было основываться. Иногда, думал он, возвращаясь обратно, терпение вознаграждается. Теперь наконец он сможет отправиться к себе и немного заняться запущенными домашними делами. Кейн быстро вошел в помещение отдела расследований и остановился как вкопанный. У окна его ждала женщина. Элизабет. Ее лицо по-прежнему было бледным, но, похоже, она начала приходить в себя. Фигура в прямом платье цвета зеленой мяты ничем не выдавала того, что всего три недели назад она родила ребенка.