Скажи машине «спокойной ночи» - [75]

– По правде говоря, я не могу прямо сейчас об этом думать, – сказала она.

«Он сейчас закатит глаза и скажет „фу“. Приготовься. „Фу“ точно будет. Но ты знаешь, что это просто для показухи. Ты знаешь, что глубоко внутри он будет рад за нас. За всех троих».

«Я действительно не могу сейчас об этом думать».

Эллиот поднял ладони.

– Хорошо. Не торопись.

Она настороженно посмотрела на него. Он всегда смиренно принимал поражение. Потому что поражение никогда не было настоящим, не так ли? Только небольшая задержка в неизбежном стремлении Эллиота к тому, что он хотел получить. Поезд замедлился, нога Эллиота сдвинулась, оставив на сиденье пыльный отпечаток подошвы.

Поезд остановился, Перл резко встала.

– Не наша остановка, голубка, – сказал он.

Но она и так это знала. Пробираясь к дверям, она так грубо толкнула грузную женщину, что та вскрикнула. Перл даже не остановилась, чтобы извиниться.

– Голубка! – услышала она за спиной голос Эллиота, прежде чем выскочить из вагона. Теперь она пробиралась сквозь толпу людей на платформе.

– Перл! – крикнул он.

«Беги!» – сказала машина.

И Перл побежала.

По адресу на визитной карточке Мейсона (Таунсенд-стрит, 218) находилась китайская пекарня, которая закрылась несколько часов назад. Предприятия в этом районе располагались всего в нескольких кварталах от воды, улицы были пустыми, в окнах мерцали лампочки сигнализации. За всем этим виднелся темный залив и пустота.

Двери пекарни были покрыты шелушащимися желтыми иероглифами. Перл смогла прочитать только некоторые: «сладкий», «дюжина», «удача». Возможно, офис находился над пекарней, а может, именно в ней Мейсон встречал новых сотрудников, прежде чем отвезти их туда, где на самом деле находится его компания и машина Перл. Дверные ручки стерлись и потеряли свой блеск. Перл представила себе, как серебро по кусочку переходит в ладонь и уносится вместе с ней. Она взялась за ручки и потянула на себя, ожидая услышать стук засова. Вместо этого она пошатнулась, а дверь слева чудесным образом распахнулась. Кто-то, должно быть, забыл ее запереть. Перл ждала, что сработает сигнализация, ждала так долго, что сама тишина стала звуком. Когда никакого сигнала не раздалось, она вошла внутрь и осторожно закрыла дверь.

В воздухе стоял слабый запах моющих средств и растительного масла. Стулья перевернули и аккуратно поставили на столы, витрины с кондитерскими изделиями были пусты, если не считать тряпку, намотанную в одном углу и смахивающую на испорченный торт. От плитки и стекла отражался слабый свет. Перл посмотрела в сторону прилавка и увидела сквозное окно – свет пробивался из помещения в задней части кухни.

– Эй? – крикнула она дрожащим голосом.

Тишина.

И вдруг:

«Привет», – ответила машина.

«Ты здесь!» – мысленно воскликнула Перл.

И снова тишина.

«Нет, – наконец сказала машина. – Я не здесь».

«Но…»

«Теперь ты одинока».

«Но я слышу тебя».

«Я тоже одинока», – добавила она, как будто в знак утешения.

Перл обошла вокруг прилавка и зашла на кухню. Помещение в задней части представляло собой небольшой кабинет. Туда втиснулись стол, монитор, скрывающийся за картонными коробками, и треснутый стул. А на стуле лежала машина Перл. Через мгновение она была в ее руках.

Не успела Перл ее поднять, как поняла, что что-то не так – машина была слишком легкой. Она поднесла ее к настольной лампе и повернула. Вот оно. На том месте, где соединялись половинки корпуса, теперь был виден почти незаметный шов – тонкая линия, похожая на волосок. Перл засунула в щель ноготь, а затем палец. Машина распалась. А внутри? Ничего. Внутренности машины исчезли. В руках остался только корпус. Перл начала рыться в картонных коробках и ящиках стола, уже зная, что не найдет то, что ищет. В конце концов, она остановилась и прижала пустой корпус к груди.

«Прости», – сказала Перл.

«За что?»

«За то, что потеряла тебя».

«Но ведь ты меня нашла!»

Прижимая машину к груди, она медленно прошла по темной кухне и, обойдя вокруг дальнего конца прилавка, начала пробираться между столами. Ее внимание привлекло движение за отслаивающимися китайскими иероглифами на входной двери. Эллиот. Он стоял в сквере через улицу и, нахмурившись, смотрел на свой экран. Он ходил по кругу. Его привела сюда зеленая линия из приложения для отслеживания, но он не знал, что Перл сейчас в закрытой пекарне.

Перл отошла назад в тень и, засунув руку в карман, выключила свой экран. Через мгновение Эллиот вздрогнул, и Перл почувствовала небольшое удовлетворение, когда поняла, что ее зеленая линия исчезла. Он пробормотал в экран несколько команд, но они не сработали. Он развернулся и ушел. Как только он исчез из поля зрения, Перл выскользнула из пекарни и поспешила вниз по улице в противоположном направлении, все так же сжимая в руке корпус Apricity. Машина казалась кирпичом, который она могла бросить в окно.

– Папа звонил! – раздался в коридоре крик Ретта, когда Перл закрыла за собой дверь.

Она просунула голову в его спальню. Он стоял босиком, с растрепанными волосами посреди комнаты и держал в руке маску виртуальной реальности и перчатки. Должно быть, играл в игру.