Скажи им, мама, пусть помнят... - [46]

— Послушай, Слави, мы не успеем дойти, — сказал я. — Вот уже светает, и нам лучше днем не пускаться в дорогу. Села полны полицейскими и жандармами. Лучше днем переждать где-нибудь поблизости. Да и встреча назначена только на завтрашний вечер у Девичьего источника. Зачем же нам рисковать?

Мы расположились под развесистой грушей, которая росла посреди большого кукурузного поля.

Йонко взобрался на грушу, чтобы осмотреть окрестности, и подтвердил, что мы удачно выбрали место: с дерева хорошо просматриваются все дороги до самого села Брезово.

Мы даже не заметили, как взошло солнце. Наступил день. Только мы развязали рюкзаки и Слави, всегда отличавшийся знатным аппетитом, успел намазать кусок хлеба маслом, как неподалеку от нас послышался какой-то шум. Нам показалось, что в кукурузу забралась скотина. Мы схватились за оружие. Откуда ни возьмись на меже показался хилый мужчина, который вел за собой двух тощих коров. Увидев направленные на него винтовки, человек оцепенел и выпустил из рук веревку. Коровы набросились на кукурузу.

— Не бойся! — крикнул Слави. — Иди сюда! Ты кто такой и что ищешь в чужой кукурузе?

А человек даже слова вымолвить не мог. Он смотрел на нас вытаращив глаза и никак не мог решить, что же ему делать.

Я узнал его. Это был дядя Аврам из нашего села, который с трудом содержал свою семью продажей молока.

Йонко вскочил, схватил веревку и приказал:

— Привяжи коров вот здесь, наломай початков сколько хочешь и присаживайся к нам поесть.

С величайшей осторожностью, все время пытаясь поймать наш взгляд, Аврам опустился на одно колено, готовый в любой момент броситься бежать. Он заметно побледнел, и глаза его то и дело блуждали по сторонам.

— Да ты не бойся, ешь. У нас и на тебя хватит!

Аврам успокоился и не заставил себя долго уговаривать. Он наелся так, как едва ли когда-нибудь наедался дома даже на рождество или на пасху. Мы расспросили его о селе, о видах на урожай в этом году, но эти вопросы его не занимали — ему принадлежал такой небольшой клочок земли, что он на доходы с него не рассчитывал.

— По правде говоря, я тоже против фашистов, — наконец заговорил Аврам. — Я совершенно уверен, что скоро им придет конец. Вот намедни и дочка Стоянка говорила, что братушки уже близко. Да и в селе поговаривают, что горы полны партизан. Только из одного нашего села ушла уйма ребят в партизаны: Койчо, Ботьо, Генко. А раз такие хлопцы взялись за дело, значит, все будет в полном порядке.

И вдруг Аврам уставился на меня:

— А вы, ребята, откуда сами-то будете? Да как вы не заблудились в наших краях?

И он снова повернулся ко мне, осмотрел меня с головы до ног и воскликнул:

— Генко, да неужто это ты?!

Я решил сделать вид, что не узнаю его.

— Какой еще Генко?

— Послушай, да разве ты не Генко, сын Стойко? Да это же ты! Узнал я тебя. Это ты. На отца похож, на Стойко. Да ты, Генко, оказывается, жив. А знаешь ли, что перед зданием сельской общины висит объявление? Обещают деньги тому, кто тебя поймает. А кто-то даже рассказывал, что тебя убили где-то около Марицы.

Я взглядом спросил товарищей, что же мне делать. Слави понял меня, кивнул мне головой, и я решил больше не морочить голову своему земляку.

— Да так бы и сказали, что вы наши ребята, — осмелел Аврам. — Ох эти фашисты, гады… Целыми днями пьянствуют. Корчма Йоновцев битком набита жандармами, да и корчма твоего дяди тоже. Все выслеживают, как шакалы, мерзавцы… Все ждут, чтобы кто-нибудь донес о появлении партизан, но у них ничего не выйдет. Дядька Аврам не таковский. Он знает, какому богу молиться.

Мы долго разговаривали с Аврамом. На прощание еще раз хорошенько его накормили. При расставании я строго ему наказал:

— Послушай, дядя Аврам, наше дело такое: сегодня мы здесь, а завтра нас даже и днем с огнем не сыщешь. Так что ты хорошенько прикинь: если проговоришься кому-нибудь о встрече с нами, так и знай — это тебе не пройдет даром. Ни звука, понял?

— Ни звука! — поклялся Аврам. — Пусть мне ворон глаза выклюет, если я кому-нибудь хоть словечко скажу.

Мы пришли к Девичьему источнику уже за полночь. Тишина окутала горы, только из соседних сел время от времени доносилось пение петухов. На востоке занималась заря.

В условленном месте нас ждали Штокман и Морозов в сопровождении нескольких партизан. Нам с ними предстояло проделать большую работу.

Мы дружелюбно поздоровались и отправились дальше.

Если с Морозовым мы были знакомы давно, то со Штокманом встретились впервые, и поэтому он вызывал во мне немалый интерес. Этот человек как-то сразу стал мне очень симпатичен. Я с первого взгляда понял, что передо мною сын гор. Его глаза светились искренностью и теплотой. Мы двигались по тропинке. Штокман положил правую руку на мое плечо и проговорил:

— Так, значит, ты и есть Генко из Брезово? Много слышал о тебе, и мне очень хотелось, чтобы ты воевал вместе с нами. У нас здесь много неразберихи, но мы это утрясем.

Мы остановились. Предстояло пересечь большую поляну. Двое партизан из охранения предупредили, что надо соблюдать осторожность.

Штокман спросил:

— Ты выбрал себе псевдоним? Ни к чему, чтобы все знали твое настоящее имя.