Скажи им, мама, пусть помнят... - [23]

Мне вспомнился 1943 год, когда нам с Йонко пришлось столкнуться на берегу Марицы с полицейскими. Здесь Йонко убили. Здесь и я мог погибнуть…

Я отошел от окон и подумал об Ангеле. Посмотрел на часы: стрелка показывала одиннадцать. Ничего. Позову старого тесняка и угощу его. Нажал кнопку звонка. Ангел словно только этого ждал — тут же пришел.

— Ангел, возьми, пожалуйста, в баре две бутылки шампанского. Что-то не спится. Хочу выпить с тобой на том месте, где могла быть моя могила.

Он вышел, через несколько минут вернулся и с шумом открыл бутылку:

— Я догадался, что именно здесь вы с Йонко вели тот бой.

Я поднял бокал, но не смог сделать и глотка. Напротив стояли Малчик и Лиляна, а голос Йонко не переставал звучать в моих ушах:

— Прощай, брат!..

СКАЖИ ИМ, МАМА, ПУСТЬ ПОМНЯТ…

Дороги, дороги,

Партизанские тропы,

Среднегорские леса и поляны,

Неужели я когда-нибудь вас забуду?!

ВСТРЕЧИ СО СМЕРТЬЮ

До рассвета оставалось два часа. Дул холодный ветер, разгоняя темные облака. Время от времени показывалась луна, освещая все вокруг неверным, безжизненным, фосфорическим светом. На севере все отчетливее вырисовывался силуэт Стара-Планины. Над всем этим господствовала мертвая и властная тишина.

Мы шли вчетвером — Штокман, Йонко, Веселин и я. Торопились. Требовалось как можно скорее прибыть на явку недалеко от села Войнягово.

Вскоре мы подошли к пенистой и мутной реке Стряме. Остановились.

— Какое сильное течение у этой проклятой реки! — сказал Веселин и тихо добавил: — Хоть бы она не оказалась глубокой.

— Возьмемся за руки и перейдем ее вброд! — сказал Штокман.

Мы взялись за руки и вошли в воду. Где-то на середине реки наша цепь разорвалась. Здесь течение оказалось особенно бурным, настойчиво пыталось свалить нас, и иногда каменистое дно ускользало из-под ног.

— Ну и противная же эта река! Вроде и не такая глубокая, едва до пояса, а какое сильное течение! — снова заговорил Штокман.

Он шел первым. За ним — Йонко и Веселин, а я — последним.

Пошатываясь и теряя равновесие из-за неровного дна реки, мы кое-как добрались до противоположного берега.

Сквозь поникшие ветви ив уже виднелись ближайшие дома села Войнягово, доносился хриплый собачий лай и мычание скотины. Справа, в направлении Стара-Планины, среди Карловской долины, возвышался небольшой, одинокий, почти голый курган. Мы направились к нему.

Когда подошли и оставалось пройти всего лишь сотню шагов, со стороны кургана донесся громкий голос:

— «Орел»! «Орел»!

Это был пароль, условленный с Карамфилом. Он командовал подразделением войняговцев в отряде имени Васила Левского.

— «Облако»! — последовал наш отзыв.

После этого из синеватого, предрассветного тумана показалась статная фигура молодого парня.

— Карамфил! — воскликнули мы в один голос.

— Здравствуйте, товарищи! — Он подошел и протянул нам обе руки.

Радостные и возбужденные, мы окружили его, обняли и забросали вопросами:

— Ну как вы здесь? Держитесь крепко?

— Пришло ли к вам новое пополнение молодежи?

— А сейчас, Карамфил, — сказал я, — представлю тебе товарища Штокмана. Он назначен к вам новым командиром отряда. С ним некоторое время останусь и я. А этих товарищей — Веселина и Йонко — возьми в свое подразделение. Оба они бывалые партизаны. Останутся у вас до весны. Чудесные ребята, будут помогать тебе в работе.

Веселин засмеялся.

— Ты, Ватагин, так нас представил, будто мы плотники из Мраченика — ведь еще неизвестно, кто кому будет помогать. Ведь этот край нам совсем не знаком.

— Товарищи, предлагаю, пока не рассвело, отправиться вон в тот лес, — предложил Карамфил. — Там проведем весь день, а к вечеру отведу вас в лагерь. Ну, пошли, здесь нас могут увидеть.

Мы последовали за ним. Вскоре вошли в лес. Когда взобрались на горный хребет, за вершиной Кадрафил уже взошло солнце. Место, выбранное нами, оказалось удобным, и оттуда как на ладони просматривалась вся Карловская долина и аккуратные села, разбросанные у подножия между Стара-Планиной и Среднегорьем. Белой лентой тянулось шоссе, связывавшее Войнягово, Свети-Климент, Малый и Большой Богдан. Оно проходило у самого подножия хребта, где мы расположились.

— Вы отдыхайте, а я останусь дежурить, — предложил Карамфил.

Мы согласились. Ведь лучше всего спится под утро, после того как всю ночь шел не останавливаясь. Когда солнце начнет приятно пригревать, любая полянка манит усталого путника прилечь.

Легли на траву и заснули глубоким сном…

Вдруг откуда-то издалека донесся тревожный и взволнованный голос часового:

— Товарищи, вставайте! По шоссе приближаются полицейские!

Я вскочил и посмотрел вниз. По дороге шли полицейские.

«Уж не напали ли они на наш след?» — подумал я.

Мои товарищи тоже встали. Веселин и Йонко, разозленные не на шутку, ругались.

— Черт возьми, нет нам покоя! — произнес Штокман.

Мы приготовились и стали ждать, не прекращая следить за полицейскими.

— Эх, хорошее у них оружие! — с нескрываемой завистью воскликнул Карамфил. — И так оно сверкает на солнце, что сил нет оторвать глаз! А ведь в нашем отряде половина товарищей не имеет оружия, хотя все они молодые горячие ребята.

Я повернулся к Штокману, но еще ничего не успел ему сказать, а он все понял и, повернувшись к Йонко, сказал: